Сидя рядом с женой на скамье, Бэллард делал вид, что внимательно слушает слова проповедника, но вместо этого шарил глазами по всем углам и закоулкам. Да, здесь будет идеальный тайник. Никому не придет в голову искать украденное в церкви. Он скажет, что услышал стрельбу, выбежал из дома и увидел, как грабитель скачет прочь. Позже, когда все будет кончено и Рэмзи повесят за вооруженное нападение и грабеж, Джарман вернется в церковь и заберет добычу, а потом уедет из города. Гнаться за ним не станут, ведь его никто не заподозрит.
Но пожалуй, ему не обойтись без помощника, иначе дело может не сладиться. Денег в фургоне будет столько, что их вполне можно поделить на двоих, и на его долю придется достаточно, чтобы начать новую жизнь в другом месте. Надо будет подыскать в сообщники кого-нибудь, похожего на Кейда Рэмзи, чтобы свидетели потом указали именно на него.
Ближе к вечеру Бэллард отправился в город и после недолгих поисков нашел подходящего человека. Его звали Пайк Элбриттон, он был высок и широк в плечах, и у него были длинные черные волосы. Правда, в отличие от ухоженной шевелюры Рэмзи темные, нечесаные, сальные космы Пайка выглядели крайне неопрятно, но Бэллард рассудил, что это не важно. Нижнюю половину лица Пайк завяжет платком, волосы у него такого же цвета и такой же длины, как у Рэмзи, а до того, грязные они или чистые, никому не будет дела.
Бэллард слышал, что Пайк – отъявленный бандит, который, если ему не хватит денег на кружку пива, преспокойно может убить человека, чтобы взять у него из карманов недостающую мелочь. Как-то раз, когда Бэллард был в городе с судьей Куигби, тот, увидев Пайка, тихо и злобно сказал:
– Как только мне представится такая возможность, я отправлю этого негодяя на виселицу. Если у него в голове есть хоть капля мозгов, он постарается промышлять на индейской территории и держаться подальше от моего округа.
Но любимые Пайком развлечения – женщин и карточные игры – можно было найти только в Эбилине, и Элбриттон предпочитал проводить время именно здесь. Пока что он ни разу не попал в тюрьму и, если все пойдет по плану, не попадет.
Подойдя к сидевшему в углу салуна Пайку, Бэллард сразу взял быка за рога:
– Послушай, приятель, у меня есть кое-какая работенка, которая может тебя заинтересовать.
Пайк посмотрел на него и нахмурился.
– Сейчас меня интересует только моя выпивка и вопрос, чем заняться дальше: покером или той цыпой. – И он кивнул в сторону проститутки, которая заигрывала с мужчинами, сидящими за стойкой бара. – Я тебя не знаю, и на твою работенку мне плевать. Так что отвали. Ты загораживаешь мне весь вид.
Бэллард сделал глубокий вдох, отодвинул от стола стул и сел.
– Да ты, я вижу, плохо слышишь. Может, тебе уши прочистить? – рявкнул Пайк и для вящей убедительности грохнул об стол своим мощным кулаком.
Бэллард как ни в чем не бывало протянул Пайку руку, но тот только презрительно на него посмотрел.
– Джарман Бэллард, – торопливо представился Бэллард и добавил: – Судья Куигби – мой тесть.
– Ну, тогда мне точно не о чем с тобой говорить, – буркнул Пайк. – Этот сукин сын отправил на виселицу моего двоюродного брата, и мне бы ничего так не хотелось, как отправить прямо в ад его самого.
– Слушай, я тебя понимаю. Я ненавижу его не меньше тебя. Я для того и предлагаю тебе дело, чтобы от него избавиться. Я хочу убраться отсюда, и, если ты мне поможешь, мы оба уедем из этого города богатыми людьми.
Пайк махнул рукой:
– Ну уж нет, я не хочу, чтоб меня вздернули, какие бы деньги ты мне ни предлагал. Если я поработаю в здешних местах с пушкой, Куигби живо сделает со мной то же, что с моим двоюродным братом.
– Если будешь действовать так, как я скажу, никто тебя даже не заподозрит. У меня все продумано – И Бэллард, подавшись вперед, изложил Пайку свой план.
Пайк внимательно выслушал, потом, прищурив глаза, спросил:
– А почему ты хочешь, чтобы эти двое в фургоне слышали, как ты называешь меня Кейдом Рэмзи? Почему хочешь пришить это дело ему?
– У меня с этим ублюдком личные счеты. Но тебя это не должно беспокоить. Просто сделай все, как я сказал: когда я назову тебя его именем, скажи, что, раз они знают, кто ты такой, им придется умереть, и стреляй. Но не убивай их, пусть они будут только ранены. Я хочу, чтобы они дали показания против Рэмзи. После того как ты их подстрелишь, мы с тобой отъедем, разделим деньги, и наши дорожки разойдутся.
Место для ограбления я подобрал такое, что лучше не придумаешь. Оттуда до дома судьи рукой подать, так что я успею сменить лошадь и переодеться, а потом прибежать обратно, как будто на звуки пальбы, и броситься в город за подмогой. Судьи в городе не будет до вечера. К тому времени я так настрою Хэролда и Чарли против Рэмзи, что они с пеной у рта будут требовать, что бы его вздернули как можно скорей.
Пайк немного подумал, потом сказал:
– Что ж, все вроде получается складно, но ты так и не сказал мне, почему тебе нужен я. Почему ты не хочешь провернуть все сам? Ведь дело-то вроде легкое.
Забыв о том, что Пайк опасен, как гремучая змея, Бэллард раздраженно сказал:
– Ну ты и недоумок! Я что, могу сам себя называть Кейдом Рэмзи? Возчик и охранник должны услышать его имя, чтобы потом дать показания именно против него. Ты что, сам не мог до этого додуматься? Одно слово – недоумок.
Бэллард даже не заметил, как Пайк выбросил вперед свою огромную ручищу. Мощные пальцы так стиснули горло Джармана, что у него глаза полезли на лоб.
– Кого это ты называешь недоумком, ты, мозглявый скунс? Да я сломаю твою поганую шею, как цыплячью кость, слышишь?
Бэллард даже не попытался ударить Пайка, боясь, что от этого станет только хуже. Задыхаясь и беспорядочно махая руками, он попробовал выдавить из себя извинения и попросить пощады, но с его губ сорвался лишь слабый булькающий звук.
Наконец Пайк отпустил его, оттолкнув при этом так сильно, что Бэллард упал со стула, держась рукой за горло и судорожно хватая ртом воздух.
– Я рассмотрю твои предложение, – невозмутимо сказал Пайк, наливая себе из бутылки. – Но смотри, больше не распускай язык. А теперь давай повтори мне все сначала. Прежде чем я решусь идти с тобой на дело, мне надо убедиться, что ты точно знаешь, как его обтяпать.
Лайман положил перо на стол и подвинул бумагу Сэм:
– Все. Теперь «Счастливый олень» твой.
Сэм взглянула на документ, по которому и здание, и земля, на которой оно находилось, становились ее собственностью. До этого момента у нее не было ничего своего, кроме разве что одежды, которая была на ней надета.
– Лайман, ты уверен в том, что поступаешь правильно?
Она вгляделась в его лицо. Если она увидит в его глазах хоть тень сомнения, то откажется от сделки.
– Совершенно уверен.
– Тогда хотя бы позволь мне заплатить тебе больше.
– Ты заплатила мне как раз столько, во сколько мне обошлись земля и доски, из которых я построил этот дом. Я получил назад то, что вложил в дело, и, по-моему, это справедливо.
Сэм покачала головой:
– Нет, Лайман. Ты не только построил «Счастливый олень», ты сделал его одним из самых прибыльных заведений в Пристройке Дьявола. Хотя ему тут и не место, потому что это салун и казино, а не публичный дом. Во всяком случае, его первый этаж.
И Сэм с удовольствием подумала о том, как выкинет со второго этажа Луретту и работающих на нее шлюх. Лайман поднял свой стакан с ржаным виски.
– Что бы ты ни говорила, я не изменю своего решения. У меня болезненное пристрастие к игре, Сэм. Если я здесь останусь, то опять проиграюсь и разорюсь.
Она накрыла его руку своей:
– Ты можешь остаться работать здесь барменом. Не уезжай, Лайман. Ты мне нужен.
– Нет, не могу. Я соскучился по Техасу, и мне хочется в родные места. Мне много не надо – были бы только крыша над головой и какая-нибудь еда. Я как рассуждаю: если у меня ничего не будет, то мне и нечего будет проиграть. И тогда уж не важно, тянет меня к картам или нет. А что до того, что я будто бы тебе нужен, то это не так, Сэм. – И он с нежностью ей улыбнулся. – Ты можешь отлично обойтись и без мужчины. Так что кончай обо мне беспокоиться и начинай работать, чтобы превратить «Счастливый олень» в такое же шикарное заведение, как «Аламо». Уверен, это тебе по плечу.