– Она может не послушаться своего покойного мужа, который якобы скажет ей, что она должна разоблачить своего нынешнего мужа как убийцу, но если это скажет ее сын, она выполнит его волю не раздумывая.
– Я бы рад, Сэм, – сказал Джейк, – но вряд ли сумею изобразить голос маленького мальчика. Вы уж меня извините. Но времени у нас еще много, и я попробую порепетировать.
Сэм рассеянно сказала, чтобы он не беспокоился, и снова устремила взгляд на часы. Почему стрелки движутся так медленно?
Нет, она не будет думать о том, что ее план может не дать результатов. У нее все получится, обязательно получится. Она докажет, что преступник – Джарман, и Кейда освободят. Но после этого все между ними будет кончено. Она спасет ему жизнь, но никогда больше не станет ему доверять. Она с головой уйдет в работу и не будет оглядываться назад, а свои воспоминания пошлет к черту. Она сумеет забыть его и жить дальше. Да, так все и будет.
Наконец стрелки часов показали девять. Храбрый Орел спрятался в темном коридоре, готовый беззвучно проскользнуть в комнату Сэм, как только Мириам придет и сядет за стол. Но Мириам не пришла ни в девять, ни в десять, ни в одиннадцать. Около полуночи Храбрый Орел вошел к Сэм и сказал:
– Твой план провалился. Теперь буду действовать я. Я соберу воинов, которые ждут моего сигнала, и мы освободим Буйного Духа из тюрьмы. Мы не дадим ему умереть.
Вслед за Храбрым Орлом явился Джейк. Он тоже был обеспокоен:
– Должно быть, случилось что-то неладное. Поеду-ка я, пожалуй, к дому судьи, посмотрю, что к чему.
– Нет. Оставайтесь оба здесь и ждите. Я сама поеду к дому судьи и попробую привезти Мириам.
Она повернулась к Храброму Орлу:
– Пожалуйста, Храбрый Орел, дай мне еще немного времени.
Она видела его глаза в свете свечи. Они выражали непреклонную решимость.
– Воины канза нападут на тюрьму перед самым рассветом.
Слава Богу, он все же дал ей несколько часов.
Джейк предложил Сэм взять его лошадь и объяснил, где ее найти, и Сэм торопливо сбежала вниз по лестнице и выбежала на улицу.
Дорога до дома судьи Куигби заняла всего десять минут. Одно из окон было освещено, значит, судья еще не лег спать. Вот почему Мириам не посмела уехать в город!
Немного не доехав до дома, Сэм спешилась, оставила лошадь и, подкравшись к окну, из которого лился свет, осторожно заглянула внутрь. По-видимому, это был кабинет судьи. Куигби и еще один человек, которого Сэм раньше не видела, сидели на диване и пили виски. Судя по их смеху и вялым движениям, оба были уже изрядно пьяны.
Судья отсалютовал стаканом своему гостю и гордо, почти благоговейно объявил:
– Пью за лучшего палача в Канзасе! А может, и во всей стране. Обожаю смотреть, как вы вешаете этих ублюдков, удавливаете их медленно, как раз так, как надо. Перед смертью преступник должен страдать.
От этих слов Сэм охватила ярость. Значит, Куигби принимает у себя палача, вот почему он до сих пор не ложился! Сэм едва удержалась, чтобы не разбить стекло и не закричать ему в лицо, что он бессердечный мерзавец. Но нет, надо сохранить спокойствие и сделать то, за чем она приехала: найти Мириам и отвезти ее в город.
Дом был невелик; Сэм переходила от одного темного окна к другому и тихо стучала в каждое.
Наконец, дойдя до заднего угла, она с облегчением услышала голос Мириам:
– Что случилось? Кто там?
Сэм почти прижалась губами к стеклу.
– Это я, Мириам, – сказала она и, поскольку Мириам не знала ее настоящего имени, добавила: – Селеста. Вы должны ехать со мной. Духи сегодня особенно активны, и я хорошо их чувствую.
Что она чувствовала на самом деле, так это отвращение к самой себе из-за того, что обманывала эту несчастную женщину. Но, наверное, в данном случае цель действительно оправдывала средства.
На небе светила почти полная луна, и, когда Мириам открыла окно, Сэм увидела на ее лице выражение радости.
– Вы приехали за мной? О слава Богу, слава Богу! А я уже рвала на себе волосы. В такой поздний час я никак не могу отправиться в город пешком, а оседлать лошадь я не решилась, так как боялась, что меня услышит отец.
Сэм подождала, пока Мириам выйдет, потом взяла ее за руку и повела туда, где стояла лошадь Джейка. Через десять минут они уже были в городе.
– Я уже хотела отложить сеанс до другого раза, – спокойно объяснила Сэм, когда они сели за стол. – Но как я уже говорила, сегодня ночью духи особенно активны; я решила, мы не должны упускать такой случай.
– Нет, конечно, не должны. Пожалуйста, начинайте.
Мириам заерзала на стуле, зажмурилась и сжала руки Сэм. Господи, как ее жаль! Она такая простодушная, такая доверчивая! Но делать нечего, придется ее обмануть.
Вспомнив, как вела себя на сеансе мадам Фелис, Сэм начала раскачиваться и монотонно бубнить себе под нос. Через несколько минут, как раз в нужный момент, Храбрый Орел бесшумно вошел в комнату и задул свечу. Мириам испуганно вскрикнула.
– Молчите. Вы можете их отпугнуть, – прошептала Сэм, потом громко сказала: – Томас Эпплби, покажись. Дай нам знать, что ты здесь.
Когда по комнате поплыл «призрак», Мириам дернулась. Сэм велела ей держать глаза закрытыми, отлично понимая при этом, что та все равно обязательно их откроет. В то мгновение, когда «призрак» исчез, Храбрый Орел, перепутав порядок действий, сначала постучал по столу, и только потом приподнял его. Но это было вполне понятно: он спешил – надо было не только успеть заставить Мириам сказать, где спрятан ящик с деньгами, если она это знала, но и найти этот ящик. Джейк сказал, что, когда деньги будут у них в руках, он с помощью своих друзей остановит казнь. А потом даст телеграмму в Салину федеральному шерифу, чтобы тот приезжал как можно скорее. Сэм затаила дыхание. Сейчас Джейк должен был изобразить голос Томаса Эпплби.
Сэм подала условный сигнал – дважды кашлянула, – по ничего не произошло. Сэм кашлянула еще один раз, но в комнате по-прежнему было тихо. Она начала импровизировать:
– Томас Эпплби, если ты с нами, пожалуйста, поговори со своей женой. У нее на сердце лежит тяжкий камень. Помоги ей освободиться от него и обрести душевный покой.
И тут Джейк заговорил. Сэм задрожала от радости, услышав, как здорово ему удалось изобразить высокий, тонкий голос маленького мальчика.
– Мама, ты должна им сказать.
Мириам вырвала руки из рук Сэм и закричала:
– О Томми, Томми, это ты? Сыночек мой, мое дорогое дитя! Пожалуйста, Томми, поговори со мной.
– Мама, скажи им. Скажи им, где злой человек спрятал ящик. Скажи им все.
– Томми, Томми, тебе там хорошо? Ты счастлив? Поговори с мамой, мой любимый, пожалуйста, поговори.
Сэм схватила Мириам за руку, боясь, как бы та не вскочила со стула и не начала метаться по комнате. В темноте она могла наткнуться на мебель и с грохотом опрокинуть ее. «Счастливый олень» был открыт. Сэм специально не закрыла его, чтобы не вызвать лишних подозрений. Если новый бармен, которого она наняла, услышит доносящийся сверху шум, он, чего доброго, поднимется на второй этаж, чтобы выяснить, в чем дело, а этого допустить никак нельзя.
– Мириам, пожалуйста, успокойтесь. Вы спугнули его, и он больше не придет. Все кончено.
– Нет, нет, сделайте что-нибудь!
Сэм чиркнула спичкой и зажгла свечу, надеясь, что Храбрый Орел выполнил ее инструкции и ушел. Так оно и оказалось. В комнате их было только двое: они и бледная, потрясенная Мириам. Сделав вид, что не слышала последних слов Мириам, Сэм собралась с духом и спросила:
– Вы поняли, о чем говорил вам сын?
– О да. Я учила Томми отличать хорошее от дурного, и он помнит мои уроки и теперь хочет, чтобы я сама поступила так, как учила его. Он хочет, чтобы я рассказала, что сделал злой человек, но я не могу. Этот человек сказал, что убьет дедушку Томми. Послушайте, мне обязательно нужно, чтобы вы вызвали его еще раз, чтобы я могла ему все объяснить. – Она схватила руку Сэм и стиснула почти до боли. – Вызовите его быстрее! Я вас умоляю!
Сэм испугалась, как бы у Мириам не началась истерика: