— Я и не знал, что ты умеешь читать.
— Немного. Мать научила меня, когда я был маленьким.
— Необыкновенная женщина, — заметил губернатор. — Надеюсь, она тебе очень дорога.
Тристан открыто посмотрел в его ястребиные глаза.
— Но ты не хочешь, чтобы я помог ей!
— Я уже говорил тебе, что для это требуется время. — Губернатор оперся на трость и пошел по коридору. — В данный момент у меня есть более важные дела. Пошли.
Тристан посмотрел на Пулу и последовал за Реньером, с ненавистью глядя в его спину. На последней двери было написано: «Аппаратная». За ней в темноте слабо светились экраны мониторов, было жарко, пахло от людей и машин, работающих в маленьком помещении.
— Сэр! — позвал кто-то справа.
Тристан от неожиданности чуть не подпрыгнул. Привыкнув к полумраку, он разглядел человека с брюшком, стоявшего перед губернатором.
— Мы не ждали вас так рано.
— Разве это помешает вам подробно рассказать, как обстоят дела?
— Нет, сэр, вовсе нет. Пройдемте, пожалуйста.
Человек повел их через аппаратную, быстро говоря о вещах, которые Тристан не понимал (тоннаж, рабочие линии), и показывал на экраны с красными огоньками, разбросанные в беспорядке по зеленым линиям, извивающимся, как река по дну каньона. Тристан шел позади в узком проходе между терминалами компьютеров и освещенными картами, мимо людей, которых за клавиатурой можно было принять за тени, если бы не их ярко освещенные экранами лица.
— Мною получена сводка из производственного отдела, — сказал губернатор, — говорящая о том, что за последние два периода добыча руды на шахте Малин Пойнт упала больше чем на пятьдесят процентов по отношению к плану. Что вам известно об этом?
Тристан заметил, как у человека, словно от удара по щеке, исказилось лицо.
— Только самая общая информация, сэр. Подойдите сюда, пожалуйста.
Начальник аппаратной повел Реньера через всю комнату к терминалу.
— Выведите на экран информацию о Малин Пойнт, — попросил он молодого человека, сидящего за компьютером.
На мониторе появилось изображение, похожее на руку с растопыренными пальцами, один из которых был красного цвета.
— Объяснения причин закрытия шахты не было, сэр. Ответственный офицер сказал, что это было сделано по чрезвычайным обстоятельствам.
— Я хочу услышать объяснение, — губернатор жестко посмотрел на начальника аппаратной. — Свяжитесь с ответственным офицером. Он должен появиться у меня в офисе в тринадцать ноль ноль завтра.
— Есть, сэр.
Губернатор помолчал, потом спросил:
— Как идут разработки в секторе Бета?
— Опережаем график, сэр, — с явным облегчением ответил военный.
— Хорошо. — Реньер повернулся к Тристану, очевидно вспомнив, что был не один. — Ну, что скажешь, Тристан?
Юноша показал на экран, усеянный точками и линиями.
— Для чего это?
— Это карты. Каждая красная точка обозначает шахтный комплекс, — губернатор ткнул пальцем в одну из них. — Это шахта Малин Пойнт.
— Где находимся мы?
— Вот здесь. — Реньер показал на желтую точку в центре карты.
Тристан провел пальцем по зеленой линии.
— А это что?
— Одна из каверн террариума, система жизнеобеспечения луны. Эти полости протянулись на несколько километров среди шахтных комплексов, скоро мы их увидим.
Тристан наклонился к монитору поближе, чтобы внимательней рассмотреть отметки, названия, приписки и соединения красных точек зелеными извивающимися линиями. Он сразу же спросил губернатора:
— А шахту мы тоже посмотрим?
— Не сегодня. До каждого комплекса можно добраться на шаттле таким же образом, как мы прибыли сюда.
— Но ты сказал, что эти зеленые линии…
— Нет, Тристан, они показывают вентиляционные шахты и водопровод в целях предотвращения разгерметизации. Если хочешь посмотреть на шахту, взгляни на контрольные мониторы.
Реньер показал Тристану ряд видеоэкранов, установленных под самым потолком. На первом тот увидел узкие металлические клети с кучкой людей внутри; на другом — силуэты в комбинезонах и кислородных масках с лазерными бурами в руках; дальше — фигуры, загружающие красноватый камень и землю в пневмотранспортные трубы; цепочку людей, с трудом переставляющих ноги в зубчатом туннеле. Их лишенные жизни глаза выдавались на бледных как смерть и испачканных пылью лицах. Так, как шли они, могли передвигаться только старые и больные люди.