Кстати, как – то быстро я набрала массу. Аж страшно, не накачали ли меня химией какой пока спала.
– Это не я, – произнесла все же мысли вслух и осеклась.
– Да, давно не занималась подобным, лет так сорок, поэтому вышло неважно, – отвечает врач виновато, рассматривая меня. – В следующий раз доверимся профессионалам. Однако же вижу, вы просто великолепно смотритесь в свои сто семьдесят шесть лет.
– Не поняла?!
– Вам было девятнадцать, когда пропали. Ну и время криосна.
Ага, и год в пиратском плену отсидела, ты это имеешь ввиду, добавляя годик, пронырливая знатная. Улыбаюсь криво, неуверенно. А изнутри рвутся чувства непонятные. Элли, ты не можешь быть такой красивой. Как хочется поглядеть на себя при обычном свете, как хочется увидеть настоящие краски. Сейчас дурманит запах косметики, будто это запах цветов из букета. Пусть другой, но вызывает похожие чувства.
Поднимается Миранда, из шкафа достает светлое однотонное платье и плащ, из кармана футляр.
– Чтобы быстрее пойти на поправку, надо прогуляться.
– У меня нет сил, – призналась ей.
– Это временное явление. Сейчас вколю вам легкий энергетик, и вы встанете на ноги.
Недоверчиво посмотрела на возникший из ниоткуда агрегат в виде тонкого кронштейна со шприцом.
– Больно не будет, я уже делала эту процедуру.
Кивнула. Мне силы понадобятся, давай, давай, знатная особа.
Прилив сил и бодрости успокоил меня, придав уверенности. Прогуляться была не против. Заодно разведаю все сама. Порой схемы и планы разняться с действительностью – важный штрих.
– Что это? – Киваю на футляр, приодевшись в светлое платье, тугое и неудобное.
– Защитные очки, – раскрывает, демонстрируя их. – Изготовили специально для вас, графиня.
Очки явно отобрали у сварщика. Стекло со всех сторон, даже боковое зрение защищено – полная изоляция от света. Заботу я оценила, как и желание показать, что они для меня все делают.
Смотрю на себя в зеркало. Дали мягкие тапочки, платье и способность видеть в их освещении. А если его не будет, я хорошо ориентируюсь в темноте. Довольная, сама себе улыбаюсь. Во все оружии теперь, можно и на разведку.
Вышла под руку с врачом. Широкие светлые коридоры несколько непривычны. Потолок пронизан тонкими, гармоничными узорами света, от чего прихожу в невольный восторг. Тем не менее, цели мои неизменны: ищу вентиляционную сетку и иные коммуникации, делая вид, что любуюсь декором. Если потребуется скрыться сразу, нужны пути отхода.
Поворот, еще один, тридцать шагов прямо, дверь бесшумно въезжает в стену (факт не маловажный). И дальше моя нога вступает на ковровую дорожку. Коридоры еще шире, они больше напоминают маленькие прогулочные улицы, какие я видела на фотографиях в базе данных. Нет голых стен, все залеплено картинами и светильниками под старину. Через очки пытаюсь всматриваться в изображения, но дикий дискомфорт перебивает всякий интерес. Слишком много деталей и излучений посторонних от красок.
Еще немного прошли, и показался зал с высокими потолками метров под пять. Первым делом обратила внимание на отсутствие шлюза между каютами, как это положено на космических кораблях. Ведь, если будет разгерметизация, изоляция отсеков жизненно важна. А тут все, как в гостинице: мягкая мебель, ковровые дорожки и широкие пространства. Гуляй – не хочу. Впечатлили колонны с завитушками у оснований и наверху, подпирающие потолок, будто искусственный небосвод, и только после того, я обратила внимание на шествующих неспешно людей.
В груди похолодело. И Миранда, вероятно, почувствовав мое напряжение, стала уводить стороной, огромные каюты позволяли это сделать. Как оказалось, зря переживала, на нас особого внимания не обращали, люди увлечены беседами. Разговорами, не имеющими смысла, как мне показалось. Одно бахвальство в каждой фразе, колко пронизывающее мое ухо, когда вслушивалась. Хвастовство и расточительность в каждом элементе повседневного наряда. Даже через очки поняла, насколько все они пестры и приторны. Лица разглядеть сложно, зато рассмотрела платья и костюмы.
– Не стоит переживать, – все же произнесла Миранда, одетая в плащ, как и я. – На лайнере много знатных и немало обслуги. Сейчас мы больше похожи на вторую категорию. А ее мало кто замечает, уж поверьте.
Очутились на балконе. До него шли довольно долго, хотя я уже расходилась, и сквозь боль в мышцах периодически подгоняла своего проводника.