— Не сейчас, но был им. Я вышел из него, чтобы полностью посвятить себя науке.
— А теперь хотите попросить их о помощи?
— Думаю, Сеффатт поможет.
Родроун ощутил прилив ненависти к стриллам.
— Скажите, что чувствуешь, являясь частью чего-то враждебного человечеству?
— Личность и чувства не имеют отношения к знанию. Истина — единственно важное для меня.
Теперь пират понял, что с самого начала показалось ему странным в Синте. Он был заражен образом мышления стриллов. Синт кашлянул, посмотрев на настенные часы. И в ту же минуту раздался резкий звонок коммуникатора. Он нажал рычаг.
— Это они. Точно вовремя.
В комнату вошли пять человек, одетые в одинаковые черные одежды, элегантно облегающие их фигуры. На головах у них были шляпы с изогнутыми жесткими полями.
— Приветствую тебя, Синт, — вкрадчиво проговорил старший из них, по-видимому, лидер. — Ты оказался не таким предателем, как мы думали.
Ученый представил им Родроуна, а затем, проведя в лабораторию, показал кристалл.
— Очень хорошо, — удовлетворенно пробормотал лидер. — Сеффат приказал перенести его в храм.
— Это так необходимо? — беспокойно спросил Синт. — Я надеялся, он сделает какие-нибудь выводы на расстоянии.
— Надеялся! — усмехнулся другой незнакомец.
— Извините, — на этот раз более твердо произнес ученый, — но я не хочу, чтобы кристалл покидал этот дом.
— Будь благоразумен, не мешай нам. Ты прекрасно знаешь, мы всегда осуществляем наши планы. Что ж, ребята, давайте, принимайтесь за дело.
Люди в черных плащах разобрали оборудование, мешающее доступу к кристаллу, и с удивительной легкостью подняли артефакт.
Фойел вопросительно посмотрел на отца. На мраморном лице Синта отразились муки сомнений.
— Хорошо, — наконец решился он. — Родроун, вы согласны?
Пират разрывался между желанием узнать, что скажет стрилл, и боязнью потерять кристалл.
— Да, но только при условии, что мы пойдем с вами, — немного поколебавшись, ответил он.
Они сели в огромный автомобиль, поджидавший их снаружи, и вскоре добрались до места. Это было огромное здание из яркого пластика и черного дерева, со всех сторон окруженное высоким забором.
Войдя в пустой зал, люди, несшие кристалл, остановились. Через другую дверь вошел еще один человек, одетый в точно такие же одежды, как и все остальные. Только шляпа его была чуть выше. Вероятно, высота шляпы определялась положением, которое занимал человек. Так или иначе, но в нем легко можно было распознать главу общества.
— Рад твоему возвращению в наши ряды, Синт. Однако сначала надо разрешить пару вопросов.
— Да, командующий, — робко пробормотал ученый.
— Мы не будем выяснять, почему ты не сообщил об артефакте ранее. Вероятно, покинув общество, ты не считал себя обязанным делать это. Но остается еще вопрос о дальнейших отношениях. Кристалл сейчас наш, и, хотя ваши услуги были бы весьма кстати, мы не желаем вашего постоянного участия, кроме как по предписанным нами условиям.
— Кристалл — это моя собственность! — взорвался Родроун.
Лидер только неопределенно махнул рукой.
— Командующий, позвольте мне вновь принять обет, — заискивающе попросил Синт.
— Что значит твой обет?! Однажды ты его уже нарушил.
Ученый виновато опустил голову.
— Впрочем, пусть будет так, как ты хочешь, — удовлетворенно продолжал лидер. — А как насчет твоего сына?
— Он еще слишком молод.
— Нисколько. Обучение можно начинать уже сейчас.
— Хорошо.
— А он? — указал на Родроуна командующий.
— Думаю, он не поддержит наши взгляды.
— Тогда разоружите его.
Несколько человек приблизились к пирату и, прежде чем он успел пошевелить хотя бы пальцем, ловко отобрали оружие. Теперь Родроун был абсолютно беспомощен.
— Мы еще ничего не решили относительно его судьбы, — продолжал лидер. — Люди часто меняют свои взгляды, когда им показывают правду. Все станет ясным завтра. А теперь отнесем кристалл Сеффатту. Он страстно желал видеть его.
— Вы, — указал он на Родроуна, — пойдете с нами на случай, если ему захочется узнать подробности.
Процессия торжественно двинулась через анфиладу просторных комнат, спустилась по широкой длинной лестнице и оказалась в огромном помещении. Странный запах и убранство зала, создавали впечатление какого-то культа. Стены были увешаны замысловатыми рисунками, значение которых оказалось недоступно Родроуну. Дальнюю часть зала скрывал широкий занавес. Перед ним стояли низенькие столики, заваленные всевозможными предметами неизвестного предназначения. Что-то вроде жертвенного алтаря.
Кристалл почтительно положили на один из столов. Лидер церемонно повернулся к занавесу.
— Мастер, артефакт здесь.
Тишина. Затем из-за занавеса раздались каркающее покашливание, постепенно превратившееся в стрилловское подражание человеческой речи.
— Он здесь? Неужели после стольких лет мучений моим страданиям пришел конец?
— Мастер?
— Это уже слишком! Слишком! Снова увидеть оракула галактического плана. Нет, это слишком!
Даже сквозь странные для человеческого слуха интонации стрилла можно было различить волнение и горе. Синт открыл было рот, желая что-то спросить, но Сеффатт заговорил вновь:
— Оставьте меня в покое! Оставьте! Это очень тяжело для старика.
Лидер резко повернулся и жестом приказал всем выйти из зала.
— Это действительно великий день, — торжественно выдохнул он, когда минутой позже присоединился к остальным. — Вы слышали Мастера? Артефакт — оракул. Оракул, который откроет нам галактический план!
Родроун не был вполне уверен, что следовало так поспешно полагаться на слова стрилла. Он никогда не слышал ни о каком «галактическом плане».
— Может быть, Сеффатт и вправду очень стар? — язвительно спросил он. — Его слова показались мне не слишком разумными.
Лидер бросил на него надменный взгляд.
— Больной не в силах постичь состояние разума Мастера.
— Больной?
— Да, все мы больны, приятель. Больны нашей человечностью.
Он повернулся к Синту.
— А ты готов дать обет?
Ученый кивнул.
— Хорошо. Твой приятель видел уже слишком много, поэтому можешь показать ему, что значит Признание Истины.
В смежной комнате их ожидали два человека. Один держал раскаленный докрасна жезл, а другой, подойдя к Синту, велел ему опуститься на колени и обнажить спину. Лидер встал напротив.
— В чем ты клянешься?
— Клянусь искать истину, — произнес нараспев Синт, — клянусь делать все, от меня зависящее, для открытия единого упорядоченного плана. Клянусь всеми силами способствовать уничтожению неподходящих форм жизни.
Лидер обошел вокруг коленопреклоненного мужчины и взял из рук помощника раскаленный жезл. Жезл заканчивался небольшим круглым клеймом. На спине Синта уже существовала подобная отметина.
— Этим железом я скрепляю твою клятву, — торжественно произнес лидер и наложил жезл чуть ниже предыдущей отметины.
Раздалось шипение раскаленного металла. Синт содрогнулся от боли, но не издал ни звука.
Голубые глаза Фойела наполнились ужасом, а объектив камеры на его плече закрылся. Родроун инстинктивно двинулся к мальчику.
— Вы ведь не собираетесь также варварски обойтись с ребенком? — гневно спросил он, когда Синт поднялся.
— Пока нет, — слабым голосом откликнулся ученый. — Его должны сначала обучить. Клятва приносится добровольно.
Рана начала понемногу затягиваться. Искаженное страданием лицо Синта постепенно приобрело обычное выражение.
— Теперь все должны отдохнуть, — сказал лидер. — Позже мы снова поговорим.
Родроуна, Синта и Фойела отвели в небольшую комнату с тремя кушетками и заперли снаружи.
Пират мрачно уставился на Синта.
— Что вы там говорили об уничтожении «неподходящих форм жизни»?
— Это относится в основном к homo sapiens, — без тени смущения ответил ученый. — Видите ли, мировоззрение стриллов очень отличается от нашего. Они считают, что во вселенной нет места выбору и случайностям. Отсюда и название общества. Однако они допускают, что случайности могут происходить при определенных условиях. Это и есть начало «болезненного» существования, раковая опухоль космоса, конец всеобщей гармонии. Homo sapiens — вирус, который разрушает здоровый организм. И он быстро распространяется по галактике. По мнению стриллов, нам не следовало покидать Землю.