Я вскрикнул. Крохотное существо снова растворилось в клубящихся бесформенных цветных разводах. Хармен повернулся к нам с улыбкой.
— Боюсь, всего лишь фантом. Но это мой первый шаг к созданию андрогина. Существовал рецепт, сейчас утерянный, по которому можно было вырастить гомункулов из настоящей плоти и крови, именно такого размера. Но они требуют особой среды, и поэтому их нельзя выпускать из стеклянных колб.
— Не говори это перед Клейном, он начнет волноваться, — предупредил его Бек. — У меня для тебя плохие новости Хармен. — Он вкратце описал ситуацию.
— Этим всегда все кончается, — с сожалением произнес алхимик, поджимая губы. — Среди первых поселенцев, пришедших на Каллибол, было много американских и немецких бандитов. Только эта традиция и сохранилась за все века. Но все это бросить… — Он обвел рукой мастерскую.
Бек вдруг заговорил настойчивым тоном, то и дело обеспокоенно косясь на меня.
— Ты ведь помнишь, о чем мы говорили на днях? — сказал он Хармену. — Тебе известно… где то самое место?
— Да? — Хармен поднял брови.
— В общем, бери все нужные инструменты. И карты.
— Ты собираешься?..
— Нет, — поспешно ответил Бек. — Но необходимо иметь возможность выбора.
Все это было для меня загадкой, но я не стал над этим думать. Я был поглощен тем, что происходило наверху. Хармен стал рыться вокруг и наваливать нам в руки приборы. Сам он понес только несколько книг и свитков.
В гараже уже почти никого не осталось. Члены банды Бека сбежали, кроме тех, кому приказали отправиться в шлюпе. Мы забрались в шлюп и заняли свои места. Бек велел Хармену спрятаться в грузовом отсеке.
Выехали в главный гараж, туда, где штора гремела и сотрясалась под снарядами из «Хаккеров». До этого она держалась неплохо, но сейчас уже начинала разваливаться. Сквозь нее там и тут пробивался свет.
— Ладно, подожди, — сказал Бек. — Будем надеяться, что она еще работает.
Он вышел из шлюпа и направился к выключателю шторы. Как раз в этот момент у нас за спиной раздался крик. Из одной из дверей вышел, покачиваясь и прижимая к груди коробочку, Торчок-Тон.
— Возьмите меня с собой! — в отчаянии закричал он. — Не бросайте меня тут!
Бек пожал плечами и большим пальцем показал Тону, чтобы тот залезал в шлюп. После этого он нажал на выключатель. Тяжело взвыли моторы.
Штора начала подниматься, и запыхавшийся Бек снова забрался на водительское сиденье. Шлюп ринулся вперед прямо на массу железобетона.
Мы резко рванули с места. Штора с грохотом пошла вверх, затем застряла, оставив зазор, в который мы едва-едва смогли протиснуться. Не успели моргнуть и глазом, как уже оказались во дворе среди полицейских.
Они, естественно, не ожидали нашего появления. О нашем шлюпе они ничего не знали, а он был лучше всех их машин. Мы пронеслись мимо, сея разрушение из наших крупнокалиберных «Хаккеров». И вот мы уже мчались по главному шоссе, направляясь к Южному пандусу и Кольцевой дороге Первого уровня.
Как раз тогда мне стало интересно, какова же цель нашего пути, куда направляется Бек и что он собирается делать? Нашим единственным имуществом был этот шлюп.
Мы на большой скорости сделали полный круг по Кольцевой дороге, то и дело сбивая своей массой в сторону другие машины, но полицейские повисли на хвосте.
Шлюп встряхнуло взрывом. Бек резко свернул с Кольцевой дороги и помчался по узкой улице, где мы были не так уязвимы. На хвосте у нас висели три полицейских судна.
Бек, надо сказать, водил машину превосходно. Но я даже не подозревал, что у полиции есть столько шлюпов, сколько они выставили против нас в тот день. Бек сворачивал в такие улицы, в которые, казалось, шлюп не войдет, и его расчет всегда был верен. Но и полицейские хитры. Они теснили нас туда, куда им было надо: к краю города. Теперь я понимаю, что Бек принял это с покорностью, ему некуда было деваться.
От наших выстрелов внутреннее помещение шлюпа наполнялось дымом. Машина начала замедлять ход, двигатели заработали на холостом ходу. Я вдруг заметил, что мы находимся на краю большой пустой площадки пред огромным закрытым порталом диаметром в тридцать футов.
Мы находились рядом с единственным выходом из Клиттманна.
В нескольких сотнях футов от нас, держась на почтительном расстоянии, неровной линией выстроились четыре или пять полицейских машин. К моему удивлению, из одной машины вышел полицейский и приставил к губам громкоговоритель.
До нас долетели его слова, тихие и искаженные.
— Этому городу ты не нужен, Бекмат… Места тебе здесь нет…
Шлюп остановился. Мы все посмотрели на Бекмата, не понимая, что же происходит, но тотчас отвели от него свой взгляд. Кое-что действительно происходило. Огромная створка портала медленно ползла вверх. Сквозь открывшийся круглый проем открылся пейзаж: мрак, бесцветность и холод.
Впервые увидеть это — незабываемое событие для городского жителя Каллибола. Это подобно тому, как если бы землянин заглянул в огромную бездонную пропасть.
— Ты знал, — с укором сказал я Беку. — Ты знал все это время.
— Нет! — закричал Грейл. — Драться до конца! Погибнем в бою!
Не думаю, что Бек слышал его или меня. Рядом разорвался снаряд. Бек повел шлюп вперед. Мы стали набирать скорость, неумолимо приближаясь к порталу. Интересно, подумал я, это полицейские оттеснили нас или их сюда заманил Бек? Мы промчались по небольшому подъему и проскочили сквозь огромный круглый проем. Вон. Во мрак. На холод. К голым безжизненным камням.
Вот так нас изгнали из Клиттманна.
IV
Освещение снаружи всегда более тускло, чем то, что поддерживается в Клиттманне, но наши глаза быстро к нему привыкли. Однако в первый день мы не выключали в шлюпе свет. Солнце садилось.
Сутки на Каллиболе длятся пятнадцать часов. Когда наступила темнота, Бекмат продолжил путь при свете фар. Что касается меня, то я улегся спать.
Когда проснулся, солнце уже снова встало, а Бекмат все не выпускал руль. Алхимик сидел на соседнем с ним кресле, разложив на передней панели карту, и справлялся по смешному маленькому прибору, в котором колебалась стрелка.
Рит передал мне плитку протеина. Я откусил и стал наслаждаться фруктовым вкусом. Но плитка скоро кончилась, а я так и не наелся. Пока я жевал, оценивал компанию, в которой оказался.
Не считая Хармена и Торчка-Тона, мы все четверо входили в ближайшее окружение Бекмата. Здесь был Грейл, вульгарный и грубый, у которого способность хватать первым, и самый большой кусок. Отношения с ним у меня сложились плохие. Тут находился Хассманн, здоровенный бык, не очень сообразительный, но надежный в делах, где не надо много думать. Он из тех, кто никогда не обсуждает приказы, а сразу приступает к исполнению.
Самым умным из троих был Рит. Лучше всего я ладил с ним. Таких, как он, я называю здравомыслящими парнями.
Все они были тверды, воспитаны в трущобах и бывали жестоки. Но они умели делать свое дело. Тем более что, пройдя школу у Бекмата, они обучились его особым формам руководства и способам организации. Одним словом, ребята толковые, они многое умели. В любой переделке я предпочел бы оказаться именно с ними. Если в этом беспощадном мире есть трещина, куда можно заползти, то эти ребята обязательно воспользуются такой возможностью. Только все дело в том, что я сомневался, есть ли трещина.
Бек же был самым толковым из всех, толковее вообще любого. Из простых людей никто не мог обойти его в ловкости. Думаю, никто из нас не винил его за то, что в своем падении он увлек за собой и нас. У великих людей великие ошибки.
Я проглотил остатки протеина.
— Ладно, — услышал я слова Бека, обращенные к алхимику, — будем ехать, пока не наткнемся на реку.
В этот момент он явно что-то заметил через окно, так как резко свернул и замедлил ход.
Я посмотрел, и пульс мой участился. Девушка, и она шла одна. Увидев нас, она побежала. Бек поехал рядом с ней, а мы стали кричать и дразнить ее. Я слышал, как тяжело она дышит, пытаясь убежать.