Бек сказал:
— Когда стреляют, то бывает, что пуля попадает в цель, а бывает, что нет. Но независимо от того, попадает она или нет, она обладает одной и той же силой. По-другому она не может. Я — как та пуля.
— Значит, с этим все ясно, — сказал я мрачно. — Мы промахнулись.
— Совсем нет. Я — пуля, на которой написано имя. Ты же знаешь старую поговорку? Рано или поздно пуля попадет в человека с этим именем. Другими словами, у меня есть цель. Тебе, может быть, ситуация кажется безнадежной. Но только не мне, и не Хармену.
— Хармену?
Бек улыбнулся.
— Тебе надо как-нибудь поговорить с Харменом, Клейн. У него интересная точка зрения. По его словам, все вокруг — это большой механизм, который должен поддерживать свою работу. А законы работы этого механизма те же самые, что и на Киллиболе, и на Земле, да и всюду во вселенной.
— Ладно, — сказал я, пожав плечами, — и что?
— Значит, если что-то работает в одном месте, то будет работать и в другом. Возьми, к примеру, рычаг: принцип рычага всюду тот же самый. Нужны груз, точка опоры и сила. Ребята, ты, Грейл, Рит и Хассманн — мой рычаг. Я — сила. Все вместе мы представляем собой механизм, рычаг, который там, в Клиттманне совершал для нас работу. Почему же он не может так же работать и здесь? Будет. Если найдем нужный метод. Нам нужен груз, чтобы перемещать, и точка опоры. И тогда у нас будет мощь.
Я помотал головой.
— Для меня это слишком абстрактно.
Я решил сменить тему.
— У тебя будут неприятности с Грейлом, Бек. Он начинает беситься.
Бек усмехнулся.
— Грейл — хороший человек. На него можно положиться. Без тебя он был бы моим первым заместителем. Тебе это кажется странным?
— Да, — признался я.
Он снова рассмеялся.
— Согласен, Рит хитрее, но у него есть индивидуалистическая черта. От него можно всегда ждать того, что он поведет себя независимо. Грейл много бесится, но слова свои всегда держит.
— Тебя не смущает то, что мы терпеть друг друга не можем?
— Не смущает. Это не дает вам обоим расслабляться, — Бека явно забавляло то, что я обижен. — Ты еще не все знаешь об искусстве руководить, Клейн.
Может, и не все. Но и о Беке я знал еще не все.
На седьмой день мы наткнулись на деревню.
VI
Ароматы. Это первое, на что я сразу обратил внимание, когда мы остановились на вершине холма, за которым лежала деревня. Через окна шлюпа до нас долетал целый букет ароматов.
У жителей Каллибола обоняние притуплено (я только потом узнал, какой резкий затхлый запах имеет Клиттманн), и мое обоняние пробуждалось постепенно. Мне запомнилось то мгновение, как момент откровения.
Склон холма террасами спускался к группе домов со странными изогнутыми крышами. Дома образовывали улицы. Ароматы, которые нес ветерок, шли от стройных деревьев и гигантских воронкообразных цветов, росших на террасах и явно посаженных искусственно.
Вверх по склону также доносилась и музыка. Она была задушевной и спокойной и заставляла думать о прекрасном. Совсем не то, что резкая, бешеная музыка Клиттманна.
Бек подозвал жестом Хармена, чтобы тот сел рядом с ним.
— Что скажешь?
Мы посмотрели на расхаживающих по деревне людей.
— Вид мирный, — сказал алхимик. — Вступим в дружественный контакт.
Бек кивнул и осторожно повел шлюп вниз с холма. Шлюп грузно проходил террасу за террасой, и дома казались все больше.
Когда мы находились примерно на пол пути, что-то просвистело сквозь окно и несколько раз срикошетило внутри. Я прокричал приказ, и тотчас все броневые щитки были опушены так, что остались лишь амбразуры. По корпусу ударил град крохотных стрел.
Рит смотрел в амбразуру.
— На краю деревни — группа парней, и стреляют в нас из каких-то ружей.
— Ладно, — тотчас произнес Бек, — давайте один из «Хаккеров». Всего несколько выстрелов.
— А это разумно? — спросил я. — Мы ведь не знаем, что еще есть у этих людей.
— Надо показать им, что мы тоже можем драться, — твердо произнес Бек. — Рит, к «Хаккеру».
Рит исполнил приказ. Снаряды упали на стрелков и — коротким дождем — на деревню. От взрывов снарядов дома рушились, поднимая облака пыли, и все жители стали разбегаться и прятаться.
Моторы взвыли, и мы помчались вниз, разметая колесами насаждения на террасах. Шлюп съехал с холма и бронированным носом протаранил дом, так что тот рухнул прямо на нас. Шлюп выбрался из-под руин и въехал на другую кучу обломков. Мы оказались на широкой улице, которая проходила через всю деревню.
Мы медленно поползли по ней, словно большой черный слизняк.
— Что теперь? — спросил я. Все мы держали пальцы на спусковых крючках, но никого не было видно.
— А теперь их очередь, — объявил Бек. — Дайте автоматную очередь в воздух. Чтобы поняли.
Здесь среди домов автоматы трещали просто оглушительно. После первой короткой очереди Бек приказал нам отставить стрельбу, и мы стали ждать в мертвой тишине.
Жители деревни только через час начали что-то делать. В конце улицы показались две фигуры и неуверенно пошли в нашу сторону.
— Вот сейчас мы и узнаем, кто из нас тут главный, — проговорил Бек. — Клейн, идем со мной. Остальные, прикрывайте нас, и хорошенько.
Мы открыли люк, огляделись, вылезли и отправились к уже подошедшим тем двум деревенским жителям. Руку я держал на рукояти пистолета. Те, кто начинает стрелять, не разобравшись, мне никогда не нравились.
Жители Земли были человеческими существами, но явно не такими, как мы. Кожа у них была зеленой, точнее, имела приятный бледно-зеленый оттенок. А глаза у них ярко-красные.
Они были немного выше нас, но зато стройнее. Мускулатура у них была тоже немного другой. Лица с тонкими, менее выделяющимися чертами были менее дряблыми и имели более мягкие изгибы, чем наши. Эти люди производили впечатление хрупких и ранимых.
Их пестрая свободного покроя одежда имела яркие цвета и развевалась при ходьбе. Они посмотрели на шлюп, потом на нас и заговорили плавным тоном.
— Красивый язык, да, Клейн? — уголком рта проговорил Бек. — Жаль, что ничего не понятно. — Он помотал перед ними головой.
Местные жители внимательно послушали его слова и нахмурились. Один из них показал на Бека, затем на большую желтую планету в небе. На лице читался вопрос.
— Ну, ничего себе? — удивленно сказал Бек. — Они думают, что мы с той большой планеты. Он снова помотал головой.
Земляне были в замешательстве. Но Бек был доволен.
— У нас, кажется, преимущество, — сказал он. — Давай-ка устроимся здесь и узнаем, что тут происходит. Один из этих домов вполне подойдет. Не знаю как тебе, а мне в шлюпе уже надоело.
Бек выбрал дом и жестами дал понять жильцам, что хочет занять его. Они на удивление быстро согласились. Двери открылись, и из дома вышли несколько зеленых людей, каждый из которых глядел на нас, вытаращив глаза.
Среди жильцов были и дети. Меня особо не волновало то, что мы могли убить кого-то из этих зеленых детей. У меня кружилась голова оттого, что мы выиграли первый раунд и могли брать, что угодно.
Не стоит и говорить, что в первую очередь мы хотели земной протеин.
Рит подогнал шлюп так, чтобы он прикрывал дверь занятого нами дома. Мы осмотрели дом внутри. Одного местного жителя Бек оставил (оказалось, что это вождь), а остальных отослал с приказом — если только они его правильно поняли — принести пищу.
Должен признать, что в доме было очень неплохо. Эти люди со вкусом выбирали узоры и цвета.
Дом имел пять комнат, две из них на втором этаже; стены выложены из разноцветного, пастельных тонов кирпича и задрапированы шторами. Некоторые стены были обиты бархатом.
Окна выходили в сад, раскинувшийся с задней стороны дома. Мы закрыли окна шторами, чтобы нам можно было снять очки. Перед дверью мы тоже повесили множество штор, чтобы, входя и выходя, не впускать слишком много света. Пока мы ждали, когда принесут пищу, я рассматривал мебель, украшенную ручной резьбой и сделанную из какого-то приятного на ощупь темно-коричневого вещества. Роскошь, какую я раньше не мог даже себе представить. С непривычки сразу было даже и не сообразить, что это ведь и есть роскошь. Я уверен, что ни Грейл, ни Хассманн, ни Бек на нее даже не обратили внимания. Мне даже стало интересно, есть ли в Клиттманне такая обстановка у магнатов и членов совета, но долго об этом я думать не стал. Мои товарищи, как и я, с рождения приучены воспринимать только серые свинцовые тона.