Действительно, дали. Они использовали какой-то наркотик, и Тон своим знаменитым чутьем о нем пронюхал. Это вещество снижало у Тона тягу к его наркотику и не давало наступать абстинентному синдрому.
— Расскажи мне об этом веществе, — сказал Бек, усаживая Тона в кресло. — Как его принимать?
— Оно в тампонах, как из пуха. Точнее, тампоны пропитаны этим веществом. Их подносят к носу и вдыхают.
— И ты от этого получаешь кайф?
— Они получают. Этот наркотик повышает их восприимчивость. Вот откуда у них артистизм. Такая утонченность. Он помогает им видеть вещи иначе. Но у меня, — он снова пожал плечами, — он только частично снимает боль.
— Интересно. Как они его называют?
— На их языке название означает «голубое пространство». Но на самом деле он не голубой, а розовый. Они так его называют из-за того, что он дает им ощущение голубого бесконечного пространства. Так они говорят.
— Это вещество вызывает привыкание? — Бек свои вопросы неумолимо подводил все к одному.
Тон кивнул.
— И сколько людей здесь имеют к нему пристрастие?
— Все его принимают. Все в Реатте.
— Все? Целая страна?
Тон снова кивнул.
— Все, кому больше восемнадцати лет. Тем, кто младше — нельзя. Это не так уж вредно, если он у тебя есть постоянно.
Бек откинулся на спинку кресла.
— Черт побери.
Тон начал беспокоиться.
— Ты мне должен помочь, Бек.
— Чего ради? — грубо спросил Бек. — Какого черта тебе еще надо? Наркоту ты себе нашел. Что тебе еще надо?
— Но она недостаточно сильная! — Тон заламывал себе руки. — Она помогает, но недостаточно. Я к ней уже привыкаю! «Голубое пространство» делают, разбавляя более крепкое вещество, принимать которое не разрешают. Ты должен его достать!
— Они, что, отказались дать тебе это вещество? — с удивлением спросил Бек, обеспокоенный тем, что авторитет его банды, оказывается, не безграничен.
— У них его здесь нет. Его раз в год привозят из какого-то другого места. Уже разбавленным. Скажи им, Бек. Пусть достанут для меня.
— Из каких соображений должен я это делать?
— Из жалости! Оно мне очень нужно. Вспомни, ведь я тебе помог, Бек. Я для тебя нашел Хармена.
— Да, но в последнее время ты для меня что-нибудь сделал? — Бек презрительно улыбнулся. Ему было приятно заставлять Тона чувствовать неловкость. — Почему ты не пришел и не рассказал о наркоте раньше? Ты же знаешь, что наркотики — это мой профиль.
— Я думал, ты знаешь… да и тебе все равно это бесполезно. Он у них бесплатный. Это у них вроде социальной службы.
— Откуда его получают? Скажи, откуда его получают, и я, может быть, смогу для тебя что-нибудь сделать.
Я понимал, что Бек всего лишь зондирует почву. Ему было все равно, получит что-нибудь Тон или нет.
— Он весь из одного места. Из какой-то долины. В других местах он не растет.
Наступило короткое молчание.
— В других местах он не растет, — повторил Бек.
— Ладно, Тон, — сказал он после еще одной паузы, — сделай так. Найди долину, где выращивают «голубое пространство». С тобой пойдет Клейн. Иначе ты никак не получишь нужное тебе вещество, так как никто его тебе сюда не привезет. Понял?
Тон мялся.
— Я не знаю, где она.
— А зеленые человечки, они знают?
— Может быть. Но не уверен.
— Ладно, узнай. Чем раньше начнешь, тем лучше. И ни слова своим друзьям о том, что я тебя расспрашивал. Понял?
Тон все прекрасно понял. Он уже не раз видел подобную операцию.
Лучший способ найти источник — это найти того, кто в нем очень нуждается. У таких людей природный нюх. Они, как собаки-ищейки, они в своем отчаянии могут преодолеть все преграды. Надо перекрыть их обычный канал поставки и предложить им как единственную надежду тот новый источник. С Тоном, вероятно, такое уже проделывали.
Когда Тон уплелся прочь и оставил нас в затемненной комнате одних, Бек рассмеялся.
— Подумать только!
Я потер подбородок.
— Это просто поразительно.
— Еще бы. Здесь все так же, как на Каллиболе. Могу поспорить, во всей проклятой вселенной кругом одно и то же. Люди попадаются в те же самые ловушки. Наркота. Дурь. «Голубое пространство». — Он хмыкнул. — Все те же старые приемы действуют все время.
— В конце концов, это Земля. Мы отсюда произошли.
— Да, но прошел миллион лет.
— Они все еще люди, — заметил я. — Думаю, люди всегда будут такими, всегда будут иметь те же слабости.
— Пожалуй. Будет здорово, если удастся. Что думаешь насчет предстоящего путешествия?
— Волнуюсь. Придется возиться с Тоном. Что мне надо будет делать?
— Просто разведай это место и возвращайся. Охраняется ли оно, и сможем ли мы, по твоему мнению, захватить его. Постарайся действовать, не выделяясь.
Посмотрев на себя в зеркало, представив себя в больших темных очках (нам лучше заказать очки в местной мастерской), я задумался, как же мне это сделать.
VII
Из Хеши вела дорога, которая, извиваясь между невысокими холмами, уходила за горизонт. Мы отправились на реаттском автомобиле с легким двигателем, работавшем на чем-то вроде бензина. За собой мы везли целый прицеп с запасом топлива.
С нами также был проводник из Хеши, который, как нам сказали, знает дорогу в Долину голубого пространства. Он сказал, что до нее пять дней пути. Я спросил, знает ли он, зачем мы туда направляемся. Он ответил «нет». Я сообщил, что мы едем ради моего друга, который очень плохо себя чувствует без наркотика, который достать можем только там. Проводник очень огорчился и сообщил, что противозаконно употреблять концентрированный наркотик.
Пока мы ехали, я все думал о том, что это за общество, в котором каждый имеет пристрастие к наркотику. В Клиттманне конечно полно наркоманов, но там они — меньшинство. Дурь — это убийца, убивающий тело и губящий рассудок. Но, с другой стороны, действие «голубого пространства» относительно мягко. У тех, кто его употребляет, по всей видимости, возникает спокойное, фаталистическое мироощущение. Реаттцы просто обожествляли все прекрасное, и «голубое пространство» раскрывало им красоту вещей.
Я даже подумал, что, может быть, как-нибудь и сам попробую это вещество. Несколько доз мне не повредят. Но я быстро опомнился. Сколько раз я слышал, как то же самое говорилось про дурь, а через несколько лет от человека оставалась жалкая развалина. Кроме того, хоть реаттцы милые и безобидные, Бек не остановится перед тем, чтобы при возможности нажать на них. Так что если учесть мое происхождение и окружение, то лучше не заражаться таким взглядом на вещи.
Во время нашего путешествия произошел только один достойный упоминания случай. Мы ехали по ровной поросшей травой равнине, как вдруг я услышал над головой какой-то гул. Я посмотрел наверх и увидел, что по небу с востока на запад плавно летит какой-то объект.
Вначале я решил, что это птица, но крылья у этого объекта были жесткими, и у него был длинный металлический корпус. Это могла быть только машина. Я взял автомат на изготовку, но машина не сделала никаких попыток атаковать, а просто полетела дальше и скрылась из виду. Наш проводник сказал, чтобы мы не беспокоились — это реаттский самолет. Я подумал, что, интересно, еще есть у этих зеленых человечков такого, что мы еще не видели.
Перед самой долиной мы свернули с дороги, отчего проводник заволновался и захотел узнать, зачем. Я велел ему заткнуться и показывать дорогу.
По бездорожью машина ехала плохо. Мы пошли пешком, затем стали взбираться на крутой склон, почти гору. Весь склон был усыпан щебнем, и ничего на нем не росло — что-то связано с особенностями почвы, решил я, из-за чего на ней ничего, кроме «голубого пространства», не растет. Я хотел оставить проводника и проделать остаток пути без него, но он мог сбежать и наделать нам неприятностей. Так что я заставил его лечь, и мы последние несколько ярдов преодолели по-пластунски.
Склон резко заканчивался острой кромкой, которая шла полукругом влево и вправо. Вообще-то долина совсем не была долиной. Это был кратер от метеорита, упавшего несколько тысяч лет тому назад. Внутренний склон был так же крут, как и тот, по которому мы поднялись, но был менее длинным. В северной стене кратера находился пролом, который, как я ясно видел, использовался реаттцами как вход.