Джандрак бросил умоляющий взгляд на Либера, но старик казался смущенным и смотрел в сторону. Раньше Джандрак бы уцепился за это предложение. В сущности, и сам он не совсем понимал, что его удерживает, если не считать того, что не полностью еще верил в план принца. Что-то в нем восставало против этого, наперекор здравому смыслу.
— А если я откажусь? — спросил он.
Принц сдвинул брови на утомленном лице.
— Откажетесь? Какой же здесь разумный выбор? Сам факт, что я могу отвадить Пятно, не оставляет Дому Гречанов никакой власти. Где Максим со своими фаворитами может спрятаться? К кому они могут обратиться? Королевство должно стать моим или погибнуть, — он проницательно посмотрел на Джандрака. — Вы должны понять одну вещь. Сейчас критический момент, жизненно важный для успеха моей миссии. Реорганизация королевства включает в себя неприятные решения. Я собираюсь подавлять раздоры, и подавлять жестко. Берегитесь, как бы вам ни присоединиться к тем тысячам, которых сейчас казнят ежечасно.
Джандрак кивнул, полагая, что все понял.
— В этом отношении, по крайней мере, я на вашей стороне, — сказал он. — Я рад слышать, что Гринсект со своей зловещей командой уже получил по заслугам.
Пока он произносил эти слова, Либер со значением сверкал на него глазами. Но скорее взгляд принца дал ему понять, что он сказал что-то не то:
— Не говорите мне, что вы их отпустили!
— Они заперты в камерах для безопасности.
Либер влез в разговор с сухим, горьким смешком:
— Гринсект со своим штатом являются самой профессиональной политической полицией, которая вообще существует, — пояснил он Джандраку. — И они знают все королевство с изнанки. Потребуются годы, чтобы создать заменяющую их организацию и довести ее до подобного уровня.
Некоторое время Джандрак не мог говорить.
— Вы… вы собираетесь сами их использовать, — сказал он с недоверием вялым голосом. — Аппарат власти одинаков, независимо от того, в чьих руках он находится.
Пока Джандрак слушал Передана, ему стало ясно, что всю жизнь он прожил в мире осязаемого зла, в котором ничего хорошего не происходит. Ему казалось нелепым, что он никогда не понимал, что оно есть на самом деле.
— Я рад, что я — не вы, — задохнулся он, побелев. — Вы даже хуже Максима. У него, по крайней мере, есть то оправдание, что он ненормальный!
Молодое-старое лицо принца погрустнело; затем он откинул голову назад и расхохотался долгим, неприятным, пугающим смехом.
— Должно быть, я все-таки неверно о вас судил! Я принимал вас за человека амбициозного, прагматика до мозга костей. Но у — вас, похоже, в голове ничего нет, кроме пустого идеализма! Что же, подобные ситуации для того и существуют, чтобы отделять мужчин от юношей!
— Простите, Ваше Высочество, если я предпочитаю свободу, даже если это только духовная свобода, службе, которую вы мне предлагаете…
— Вы дурак, свободы не существует, — хихикнул Передан. — Материальная вселенная — это сеть, сквозь ячейки которой мы не можем проскочить, сколько бы ни пытались. В течение всей истории люди лелеяли такие же мысли, как та, что вы так запоздало обнаружили, из-за вашей пристрастности и брезгливости. Но вселенная всегда потешается над такими людьми. У нее всегда найдется что-нибудь более странное, более чудовищное, такое, с чем нам не под силу справиться — как, например, Пятно.
Поскольку Джандрак не ответил, возбужденным жестом он указал на книжные полки как со старомодными книгами из листов, так и с современными, в виде свитков.
— Вы думаете, я рад той роли, которая была на меня возложена? У меня нет желания заниматься политикой. Это просто моя обязанность по отношению к моему отцу, моему дому и королевству, которое в свое время должно стать моим. По правде говоря, я бы лучше занимался исследованиями, стараясь найти какой-нибудь другой смысл жизни. Посмотрите на эти тома: теория игр, каббала, сайентология, когда-то ее считали наукой жизни! Психокинетика. Теория мотивации. А вот интересней: принятие решений и структура нервной системы. И все же — знаете ли вы, что дали прошлые исследования и современные доктрины? Они показали мне, что у нас нет выбора, кроме как играть в ту игру, которую навязывают нам обстоятельства. Я участвую в этой игре, чтобы победить, и сейчас я сделал неотразимый ход. Шах и мат.
— Так вот что для вас это означает, — тупо заметил Джандрак, — личную победу.
— Вы бесповоротно меняете свою судьбу, герцог.
В этот момент их перебил Грэйм Либер.