— Послушайте, Элли, будьте разумны. Я жду доктора Хендрикса, а после того, как он со мной поговорит, мне обязательно надо хоть немного поспать. У меня и без того уже десять часов недосыпа.
— Вы можете выспаться в любое время.
— Не могу. Мне же приходится заступать на дежурство каждые четыре часа. Приходится спать урывками.
Она была озадачена.
— Вы хотите сказать, что выходите на дежурство через смену? Но это же просто преступно.
— Может быть, но это так.
— Ничего. Я это улажу. Я поговорю с капитаном.
— Элли! Не смейте этого делать!
— Почему бы и нет? Капитан Блейн такой милый старик. Не беспокойтесь, я все устрою.
Макс глубоко вздохнул, а затем осторожно проговорил:
— Элли, не надо ничего говорить капитану. Совсем ничего. Для меня это большой шанс, и я не жалуюсь. Если же вы будете вмешиваться в то, чего вы не понимаете, то лишите меня этого шанса. Меня снова отошлют в хлев.
— О, такого не может быть!
— Вы не понимаете. С вами он «милый старик», а для меня он капитан. Поэтому не надо ничего ему говорить.
— Я лишь хотела помочь, — надулась она.
— Я очень ценю это, но лучше не вмешивайтесь. В любом случае я не имею права приходить в салон. Таковы корабельные правила.
— Но я думала… я думала, что вы просто избегаете меня. Вы же теперь работаете на верхних палубах и одеваетесь в хорошие одежды. Почему же нет?
Их беседу прервало появление доктора Хендрикса, который возвращался в свою каюту.
— Доброе утро, Джоунз. Доброе утро, мисс Коубен. — Он вошел в свою каюту.
— Послушайте, Элли, — сказал Макс, — мне пора идти.
Он повернулся и постучал в дверь астрогатора.
Доктор Хендрикс, казалось, не обратил внимания на то, что Макс разговаривал с Элли.
— Садись, Джоунз. Ты устроил интересное представление. Мне бы хотелось знать, насколько обширен твой талант. Он касается только цифр?
— Думаю, что нет, сэр.
— Тебе приходится много работать, чтобы проделывать такое?
— Нет, сэр.
— Хм… Давай проведем эксперимент. Ты читал… ну, например, какие-нибудь пьесы Шекспира?
— Хм… мы проходили «Гамлета» и «Как вам будет угодно» в школе, а еще я читал «Зимнюю сказку», но она мне не понравилась, — честно признался Макс.
— В таком случае, я думаю, ты ее не перечитывал. Помнишь что-нибудь из нее?
— Конечно, сэр.
— Хм… — Доктор Хендрикс достал с полки толстый том.
— Посмотрим. Действие второе, сцена третья; Леонтес говорит: «Ни ночь, ни день, ни отдых — лишь усталость…»
Макс продолжил:
— … лишь усталость результат, одна усталость. И ежели причина не в… — Он продолжал, пока Хендрикс не остановил его.
— Достаточно. Мне и самому эта пьеса не очень нравится. Даже у бессмертного Вилли были неудачи. Но как тебе удалось прочитать справочник с таблицами? Шекспир даже в самых своих скучных произведениях не настолько скучен, как эти таблицы. Я сам их никогда не читал, если их вообще можно читать.
— Сэр, дядя Чет держал свои учебники по астрогации дома после того, как ушел в отставку, и он мне многое рассказывал. Поэтому я их и прочитал.
— Насколько я понимаю, ты запомнил всю профессиональную библиотеку астрогатора?
Макс глубоко вздохнул.
— Да, сэр, я читал все эти книги.
Доктор Хендрикс достал с полок свои «профессиональные инструменты». Его не интересовали бинарные таблицы, он уже убедился, что Макс их знает. Он листал книги, задавал Максу вопросы, а в конце концов начал лишь называть номер страницы. Наконец он закрыл книгу и подмигнул Максу.
— Ну и ну! — сказал он. — Хотя я и знаю, что в истории психологии встречались многочисленные случаи такого таланта, я все же должен признать, что личное знакомство оставляет сильное впечатление. — Он улыбнулся. — Интересно, что на это скажет Уитерспун.
— Сэр?
— Наш Верховный Секретарь. Боюсь, что он будет шокирован: у него весьма консервативные понятия о «секретности» нашей профессии.
— Мне следует ожидать неприятностей, сэр? Я не знал, что мне нельзя читать книги дяди.
— Что? Ерунда. В астрогации нет секретов. Этими книгами пользуются во время дежурства, все члены «беспокойной команды» пользуются ими. Да пусть хоть пассажиры их читают. Какое мне дело? В астрогации нет ничего секретного, но она трудна для понимания. Немногие люди наделены способностью полностью разбираться в математических обоснованиях, необходимых для того, чтобы, например, вовремя превзойти скорость света. Но «секретность» удобна для тех, кто печется о политике Гильдии и о ее престиже. Они хотят, чтобы эта профессия казалась всем каким-то тайным искусством. — Доктор Хендрикс остановился. — Джоунз, я хочу, чтобы ты меня понял. Келли думает, что из тебя может что-нибудь получиться.