— Ты вернулся? Побудь пока здесь, я хочу, чтобы ты рассказал мне про ваш домашний скот.
Из двери появилась Мав.
— Дорогой, — сказала она Монтгомери, — может быть, это подождет до утра?
— Не торопись, моя дорогая, — ответил он. — Этот парень с аукциона придет рано. Я должен провести инвентаризацию. — Он продолжал складывать книги. — Послушай, это неплохие вещи. — Он держал в руках полдюжины томов, отпечатанных на высококачественной тонкой бумаге в переплете из мягкого пластика. — Интересно, сколько они стоят? Нели, подай мои очки.
Макс быстро подошел и протянул руку к книгам.
— Они мои!
— Хм? — Монтгомери посмотрел на него, затем поднял книги высоко над головой. — Ты слишком молод, чтобы владеть каким-либо имуществом. Нет, продадим все подчистую и начнем с нуля.
— Они мои! Мне их подарил мой дядя. — Он обратился к мачехе: — Скажи ему, Мав.
— Да, Нели, — спокойно сказал Монтгомери. — Объясни-ка все этому юноше, пока мне самому не пришлось это сделать.
Ее лицо приняло обеспокоенное выражение.
— Ну, я в общем-то не уверена. Они действительно принадлежали Чету.
— А Чет был твоим братом? Значит, ты наследница Чета, а не этот юнец.
— Он не был ее братом, он был братом моего отца!
— Это не имеет значения. Твой отец был наследником твоего дяди, значит, твоя мать — наследница твоего отца, а не ты, молокосос. Таков закон, сынок. Так что извини.
Он поставил книги на полку, но остался стоять рядом.
Макс почувствовал, как у него начала непроизвольно дрожать верхняя губа; он знал, что теперь не сможет говорить связно. Его глаза наполнились слезами от гнева так, что он едва мог видеть.
— Вы… вы вор!
— Макс! — пронзительно взвизгнула Нели.
Лицо Монтгомери сделалось холодным и злым.
— Ну, теперь ты зашел слишком далеко. Боюсь, что тебе придется отведать ремня, — и он начал расстегивать свой тяжелый ремень.
Макс шагнул назад. Монтгомери выдернул ремень и сделал шаг вперед.
— Монти! Ради бога!.. — завопила Нели.
— Не вмешивайся, Нели, — сказал он и, обращаясь к Максу, добавил: — Мы должны раз и навсегда выяснить, кто здесь главный. Извинись!
Макс молчал. Монтгомери повторил:
— Извинись, и мы больше не будем об этом вспоминать.
Он взмахнул ремнем. Макс сделал еще один шаг назад, Монтгомери шагнул за ним и попытался схватить его. Макс увернулся и выбежал во двор. Он не останавливался до тех пор, пока не убедился, что Монтгомери его не преследует. Он перевел дыхание. В нем все еще бушевала злость. Ему было даже жаль, что Монтгомери не погнался за ним: вряд ли кто мог бы догнать его около дома в темноте. Он знал, где находится поленница, Монтгомери же не знал. Он знал, где лужа для свиньи. Он знал, где колодец, — если уж на то пошло.
Прошло немало времени, прежде чем он достаточно успокоился и смог думать рационально. Теперь он был рад, что все закончилось так легко. Монтгомери был намного тяжелее его, и говорили, что в драке он ведет себя очень подло.
Хотя он и не был уверен, закончилось ли. Решит ли Монтгомери забыть об этом к утру? В доме по-прежнему горел свет, Макс укрылся в коровнике и ждал, сидя на грязном полу. Через некоторое время он почувствовал ужасную усталость. Он подумал, что можно переспать и в коровнике, но там не было подходящего места, чтобы прилечь, хотя старого мула там уже не было. Вместо этого он поднялся на ноги и посмотрел на дом.
В кухне света не было, но в спальне окно светилось; конечно, они еще не спали. Кто-то закрыл дверь после его побега; она не запиралась, поэтому попасть в дом не составит труда, но он боялся, что Монтгомери может услышать его. Его собственная комната представляла собой пристройку к основной комнате со стороны кухни, напротив спальни, но в его комнате не было наружной двери.
Но ничего страшного: он решил эту проблему, когда стал достаточно взрослым для того, чтобы у него появилась потребность выходить и приходить ночью, не спрашивая старших. Он осторожно обошел дом, нашел козлы для дров, подставил их под свое окно, взобрался на них и вытащил гвоздь, который закреплял оконную раму. Через несколько секунд он уже был в своей комнате. Дверь в основную часть дома была закрыта, но Макс решил не включать свет; Монтгомери мог выйти в кухню и увидеть свет под дверью. Макс тихонько разделся и лег в кровать.
Но сон не приходил. Как только он начинал чувствовать приятную сонливость, какой-нибудь незначительный шум начисто прогонял ее. Может быть, это была всего лишь мышь, но ему начинало казаться, что это Монтгомери стоит около его кровати. С сильно бьющимся от страха сердцем он сел на край постели.