— Ну и ну! — сказал он, подойдя к Максу. — Да это же наш вундеркинд собственной персоной!
— Добрый вечер, мистер Саймз. — Макс встал.
— Значит, ты сказал: «Добрый вечер, мистер Саймз!» А что ты при этом подумал?
— Ничего, сэр.
— Ха! Я знаю! Я о тебе думаю то же самое, даже еще хуже. — Макс не ответил, и Саймз продолжил: — Ну, ты не предложишь мне сесть?
— Присаживайтесь, сэр, — сказал Макс.
— Ну? Подумать только! Вундеркинд хочет, чтобы я сел рядом с ним. — Он сел, подозвал официанта, сделал заказ и повернулся к Максу. — Вундеркинд, ты знаешь, почему я сижу рядом с тобой?
— Нет, сэр.
— Хочу тебе кое-что сказать на ушко, вот почему. Ты там показывал фокусы с компьютером, и теперь ты любимчик Келли. Но мне ты мозги не запудришь. Скажу прямо: ты подлизываешься к астрогатору не хуже Келли, но я тебя выживу из рубки управления. Понял меня?
Макс начал терять контроль над собой.
— Что вы называете «фокусами», мистер Саймз?
— Ты знаешь. Зазубрил, наверное, последний десяток переходов — и теперь Келли с доком думают, что ты помнишь наизусть всю книгу. Гений среди нас! Ты знаешь, как это называется? Это…
К счастью для Макса, их прервали; он почувствовал крепкую руку на своем плече.
— Добрый вечер, мистер Саймз, — услышал он голос Сэма.
Саймз, казалось, смутился, затем узнал Сэма и просветлел.
— А, да это наш фараон. Садитесь, констебль. Что-нибудь выпьете?
— Пожалуй, да. — Сэм подвинул себе стул.
— Вы знаете вот этого умника?
— Видел его на корабле.
— Присматривайте за ним. Это приказ. Он очень умный! Слишком умный. Задайте-ка ему число, что-нибудь от нуля до девяти.
— Семь.
Мистер Саймз стукнул кулаком по столу.
— Что я вам говорил? Он заучил их до того, как вы подошли. Когда-нибудь он заучит что-нибудь такое, за что ему повесят на шею табличку с надписью «Вундеркинд». Знаете что, констебль? Я не доверяю шибким умникам. У них в головах разные там идеи.
Ободренный присутствием Сэма, Макс промолчал. Гиглз подошел к столу сразу вслед за Сэмом; Макс увидел, как Сэм написал что-то на обратной стороне меню и передал его вместе с деньгами сирианскому гуманоиду. Но мистер Саймз был слишком занят своим монологом, чтобы заметить это. Сэм не перебивал его, а потом вдруг сказал:
— Кажется, у вас здесь есть друг, сэр.
— Что? Где?
Сэм указал на Долорес, которая стояла около стойки и улыбалась. Она жестом подзывала помощника астрогатора к себе. Саймз сфокусировал свой взгляд, усмехнулся и произнес:
— Так и есть! Это моя тетушка Сэди. — Он быстро встал.
Сэм потер руки.
— От этого избавились. Он грубил тебе, парень?
— Да, что-то в этом роде. Спасибо, Сэм. Но я не хотел бы сбрасывать его на Долорес. Она — милый ребенок.
— Не волнуйся за нее. Она его разденет догола, и поделом. — Его взгляд стал холодным. — Мне нравятся офицеры, которые ведут себя как офицеры. Если же он хочет напиться, то ему следовало бы сделать это в своей части города. Ну, да бог с ним. — Макс расслабился. — Вроде как произошли кое-какие изменения, парень, с тех пор как мы взошли в корабль на Земле?
— Еще бы!
— Нравится тебе в «беспокойной бригаде»?
— Там просто здорово. И я быстро обучаюсь… мистер Келли так считает. Они отличные парни, за исключением этого. — Он кивнул в сторону Саймза.
— Не обращай на него внимания. В семье не без урода. Только не давай ему повода для придирок.
— Конечно, я стараюсь, чтобы он не мог ко мне придраться.
Сэм посмотрел на него и тихо спросил:
— Готов отчалить?
— Что?
— Мне удалось раздобыть денег. Все будет отлично.
Максу было трудно ответить. Он знал, что его перевод в принципе ничего не изменил, и он по-прежнему находился в опасности. Но он настолько был поглощен тяжелой и интересной работой, так быстро засыпал после смены, что этот вопрос в его сознании отошел на задний план. Теперь же он водил пальцем по столу и думал об этом.
— Я бы хотел, — сказал он наконец, — найти какой-нибудь способ…
— Способ есть. Я же тебе говорил. Отчет о твоей работе затеряется.
Макс посмотрел на него.
— Какая от этого польза? Ну, конечно, я смогу еще раз отправиться в космос. Но мне недостаточно одного раза, я хочу остаться на этой работе навсегда.
Он посмотрел на поверхность стола и аккуратно вывел на ней гиперболу.