Не открывая глаз, Сергей вслепую изготовился к стрельбе…
Чилиец неслышно, в глухую, поднял винтовку…
Гарольд вальяжно вышел из бара. Его подгулявшие глаза бежали впереди него сперва за угол здания, потом через улочку к соседнему дому, где находилось кафе. «Устрицы» весело гуляли по телу, купаясь в яичных желтках.
Войдя в кафе, он сразу увидел женщину, которая сидела спиной. Конечно же, это она, Регина. А кто же еще? Ведь в зале кроме нее никого больше нет. Ему захотелось задать ей только один глупый вопрос: «…А что вы делаете вечером?..» Гарольд усмехнулся и направился к ней.
Близкий, едва уловимый шорох коснулся слуха Сергея. Он будто ощутил его нутром, сердцем… кишками… закрытыми глазами… закипающей кровью в мозгах… Он не реагировал. Он ждал какого-то иного звука… более отчетливого, что ли… Но услышал полное отсутствие звука…
Чилиец присел на корточки и осторожно высунул из-за угла ствол М-16.
Сергей нащупал рукой поворот и беззвучно вывернул за угол свою винтовку.
Раздался быстрый одиночный выстрел и звук падающего тела. Пещера больше не прятала звуки. Она изрыгнула их наружу, к обоим входам, так как выхода отсюда все равно нет…
Бронье вздрогнул и замер у своего входа. У другого входа встревоженно переглянулись бойцы.
Гарольд подошел к столику и тронул женщину за плечо.
— Простите. Вы Регина?
— Да… А что? — подняла голову Анна.
— Вы?..
— Разве вы меня знаете?
— …Нет… Я, кажется, видел вас недавно… в Амстердаме… у меня хорошая память на лица… Вы случайно не были на боях без правил?..
— Да… — Анна грустно вздохнула. — Что делать… Я все еще скучаю по бывшему мужу…
Сергей, зажмурившись, стоял перед Бронье. После пожирающего душу мрака пещеры он пребывал словно в состоянии невесомости, радостном и возвышенном, и совершенно слепом от бесноватой яркости полуденного солнца. Но и слепота эта была радужно-разноцветной, разбитой на множество оттенков и ощущений, праздничным салютом, взорвавшемся в глубине глаз, на самом их дне. Осознать всю эту гамму чувств в одно мгновение и прозреть было совершенно невозможно, как и осмыслить весь ужас фобии, случайно избежать смерти, тысячу раз в одно мгновение выйти на свет из темноты. Это был самый настоящий отходняк, дьявольское похмелье, быстрый переход из одной стихии в другую, кессонная болезнь, наркоз… эндорфины, выброшенные в мозг, экстаз… кайф…
Бронье в бешенстве переступал с ноги на ногу и угрожающе пыхтел, сводя и разводя плечи. Его скулы ходили желваками, ноздри раздувались от недостатка воздуха, выжигаемого солнцем и злобой.
— Вот так взял и убил?!.. Да ты кто такой, твою мать!!!..
Сергей повернул на слух свое по-идиотски счастливое лицо и улыбнулся.
— Я защищался…
— Защищался?!!.. — взревел Бронье. — От кого ты защищался?! Да если бы он захотел тебя убить, твою шкуру сейчас выволакивали бы за уши из лабиринта!.. Ты знаешь, сколько у него на счету боевых операций?!..
— Ну, и я тоже не подарок… — обиженно пробормотал Сергей, кося под полного полудурка. — Да я раз только стрельнул!.. Просто проигрывать не люблю…
…Из подземелья вынесли мертвое тело Чилийца. Бронье зачарованно уставился на черную дырку в его узком лбу, похожую на прорвавшийся чирей среди других назревающих гнойными головками прыщей, напрочь испорченную полоску кожи между бровями и ежик серых волос… Словно очнувшись, Бронье выхватил из-за пояса пистолет, передернул затвор и, по-лошадиному закатив в угол глаз расширенные зрачки, приставил дуло к виску Сергея.
Виброзвонок сотового телефона резко ударил в грудь. Бронье вздрогнул, передернув плечами, и опустил пистолет.
— Алло! Гарольд!! Я занят!!!
— Жерар, не ори. Он чист… Ты меня слышишь?.. Градинас чист.
Бронье сомкнул веки и набрал полные легкие воздуха, чтобы усмирить бешенство. Потом длинно выдохнул, перевел взгляд на Сергея и спрятал пистолет в кобуру.
Анна выбралась из запутанной сети средневековых вильнюсских улиц и долго бродила но набережной реки. Чтобы отвязаться от назойливого Гарольда, ей пришлось сначала тащиться в бар «RED RAT», битый час отсиживаться там, на душной кухне, временами появляясь в зале для посетителей с дурацким подносом, тем самым усыпляя его бдительность. Потом она покинула бар через заднюю дверь и ушла.
В развалинах Верхнего замка она какое-то время озиралась, будто любовалась фрагментами чудом сохранившейся старины. На самом деле ей хотелось окончательно убедиться в отсутствии за собой хвоста. Созерцая таинственные стены монастыря бернардинцев, она решилась, наконец, сделать контрольный звонок.
— Это я… — мечтательно произнесла она в трубку. — Да, гуляю… Где?.. Неподалеку от церкви Онос… Да нет, не там… Между старым дворцом Сапегу и церковью Миколо… Да, красота… — Анна тихонько засмеялась. — В бар за мной Гарольд приходил… Да-да, тот самый… Представляете, он меня узнал. Видел мельком на боях — и узнал… У него феноменальная память на лица. Хорошо что я перед Амстердамом имидж сменила… — Анна на всякий случай кокетливо улыбнулась, будто говорила с любовником. Почему-то ей до сих пор мерещилась слежка. — Ну… как… нормально, вроде. Похоже, все обошлось на этот раз…
В палатке было по-ночному свежо и прохладно. После изнуряющего дневного зноя неожиданная ночная свежесть загнала бойцов под легкие солдатские одеяла. Переживший несколько потрясений, Сергей спал, как убитый. Рядом ровно посапывал Пандис. На дальней кровати в неестественно красивой позе раскинулся Красавчик-Вова. Темные длинные волосы разметались по подушке. Чувственная прядь пересекла бледный лоб. Томно подрагивали во сне веки и губы…
В палатку тихо вошел инструктор. Присмотревшись к лицам спящих, он прошел к кровати Сергея. Осторожно потормошив его за плечо, он приложил палец к губам и знаками предложил встать и пойти за ним.
Сергей послушно поднялся, быстро оделся и вслед за инструктором вышел на улицу. Они молча пересекли лагерь, у ворот сели в джип и так же без единого слова покинули территорию.
Джип миновал пустыню и выехал на лесную дорогу, по обе стороны которой черным строем вздымались деревья. Инструктор угрюмо молчал, жестами указывая Сергею, который был за рулем, направление пути.
Скоро инструктор отдал приказ остановиться. Он пересек тускло светлеющую полосу дороги и скрылся в ночи.
Сергей остался в джипе один. «Да уж, моя жизнь полна сюрпризов…» — философски подумал он.
— Иди сюда… — голосом инструктора окликнула его ночь.
Выпрыгнув из машины, Сергей двинулся на звук голоса. Он прошел сквозь густые заросли, прикрывая руками лицо, и в нерешительности остановился. У него возникла острая, навязчивая мысль, что сейчас ему выстрелят в спину. В темноте показалось, что он пошел не на голос, а совсем в другую сторону, и теперь примет смерть в спину, а не в лицо. Петля Мёбиуса завершилась.
Вдруг вспыхнули разом огни мертвого до сих пор вертолета. Ночь ожила нереальным искусственным светом, в неверных лучах которого возникли призрачные фигуры инструктора и Бронье. Ночь встрепенулась в нарастающем гуле раскручивающегося винта. Смерчем взвились в воздух опавшие сухие листья.
Вертикально поднявшись над верхушками деревьев, вертолет устремился в неизвестном направлении.
Перелет прошел спокойно, без происшествий и лишних разговоров. Но довольно долго, с какими-то двумя непонятными остановками, во время которых Бронье куда-то отлучался на неопределенное время. Один раз они всухомятку перекусили. Вертолет приземлился в лесу, на освобожденной от деревьев небольшой площадке. Сергей и Бронье спрыгнули на землю и прошли к стоявшей неподалеку машине, накрытой рваным брезентом.
— Итак, ты Сергей Ткачев, инженер-строитель, — без предисловий начал Бронье. — Едешь домой. В пяти километрах отсюда граница.
— Чья граница и откуда я еду?.. И вообще, где мы?