— Похоже, это моя очаровательная невеста, — пробормотал он, торопливо поднимаясь из-за стола. — Прошу извинить меня, я всего лишь на минутку…
— За ним! — вскричал Криспин, едва Йен вышел из комнаты. — В этом доме уже много лет не происходило ничего интересного, и я буду не я, если пропущу хоть что-нибудь.
— А-а-а-а! — истерично вопила Бьянка. Она всю ночь ворочалась в огромной постели и не могла отделаться от чувства, что за ней наблюдают. Открыв глаза, она увидела ужасное чудовище с огромными клыками, которое разглядывало ее. — Убирайся! Помоги-ите! На помощь!
Рука страшного существа прикрыла ее рот.
— Ш-ш-ш! Тихо, детка. — Бьянка услыхала успокаивающий мужской голос. — Йен нам головы оторвет, если ты будешь так громко кричать.
Повернув голову на голос, Бьянка наконец разглядела, что это вовсе не какое-то чудище, а обычный пожилой человек с круглым лицом и добрыми улыбающимися глазами. Рядом стоял второй — тоже старик, на чьем лице застыло озабоченное выражение. Первый, более веселый, держал в руках карнавальную маску, изображающую разъяренного кабана. Протянув маску Бьянке, чтобы та смогла разглядеть ее получше, старик убрал руку с ее рта.
— Йен сказал нам, что ты ждала увидеть каких-то чудищ, которые будут твоими компаньонами, вот мы и решили не обманывать твоих ожиданий, — пояснил он. — К тому же нам показалось, что тебе не помешает разогнать кровь, потому что в последние часы она у тебя, кажется, немного подзастыла.
— Похоже, ты был прав, Франческо, по-моему, глоточек доброго бренди, что Йен держит у себя в погребе, был бы не менее полезен и не так перепугал бы ее. Ты только посмотри на нее, она же нипочем теперь не успокоится. Боюсь, ты вновь переборщил.
Бьянка переводила взгляд с одного мужчины на другого, пытаясь понять, что происходит. Должно быть, это были те самые Роберто и Франческо, которых Йен оставил в качестве ее компаньонов. Но вместо чудовищ, как выяснялось, он привел к ней докторов, и не простых, а весьма известных. Ее отец часто говорил с восхищением о Франческо ди Римини и Роберто Коллона, к тому же Бьянка узнала их лица — портреты обоих были изображены в медицинском справочнике, по которому она сама изучала травы. Но не успела Бьянка вымолвить и слова, как до нее донесся голос Йена. Вдруг что-то отбросило ее назад на кровать, а на лицо ей упало одеяло.
— Она уже проснулась? — донесся до нее голос Йена. — Кажется, я слышал ее голос. Это нормально так долго спать? — Его вопросы сыпались один за другим.
— У нее был ночной кошмар, дорогой племянник, — заверил его Франческо, незаметно пряча карнавальную маску. — Тебе не о чем тревожиться. Сон ободрит ее, не стоит торопить природу — пусть все идет своим чередом. Ты согласен со мной, Роберто? Ведь лучше не будить ее?
— Совершенно верно. Как только она проснется, мы тут же позовем тебя, Йен, — пообещал Роберто.
— Да-да, к тому же тебе будет лучше расспросить ее, когда она еще не совсем придет в себя после сна, — добавил Франческо, не сводя глаз с племянника. — Кстати, позволь просто полюбопытствовать: ты собирался использовать для своего дела кинжал? Может, тиски, гвозди, кнут? Вспомни-ка, как они помогли тебе в последний раз…
— Да какого дьявола ты?.. — Йен не смог договорить, потому что Роберто наклонился над кроватью и принялся успокаивать вновь закричавшую Бьянку.
С помощью дядюшки Йен уже почти вышел из комнаты, как тут Роберто не удержал извивающуюся в сбившемся одеяле фигуру.
— Кнуты? — завопила Бьянка, пытаясь вырваться из-под одеяла. — Ты собираешься допрашивать меня с помощью кнута?!
Трое мужчин оторопело уставились на нее. Ее глаза потемнели от ярости, губы дрожали.
— Давайте же, продолжайте! Пытайте! Можете бросить меня в тюрьму, где меня сожрут крысы, но я не скажу вам, что мне известно. — И, скрестив на груди руки, она свысока посмотрела на Йена.
— Очаровательная девушка, вот вы и решили загадку! — раздался из-за спины Йена мужской голос. Подняв глаза, Бьянка увидела группу высоких мужчин, которые, как она догадалась, были остальными Арборетти. Один из них с улыбкой обращался к ней. — Вот как мой брат проводит время… В тюрьму с крысами… Каким же глупцом я был, что не замечал этого прежде! — Криспин насмешливо покачал головой, а его компаньоны едва сдерживали смех.
Наступила очередь Йена удивляться. Оглянувшись на незваных пришельцев, он приказал им немедленно уйти.
— Это комната дамы, — заявил Йен. — И мою нареченную оскорбляет ваш неожиданный визит и ваши слова…
— А я совсем не против, — заявила Бьянка, обращаясь к четверым мужчинам, застывшим у двери. — Для меня большая честь познакомиться со знаменитыми Арборетти. Я знаю немало женщин, которые были бы в восторге, увидев в своей спальне любого из вас, не говоря уже обо всех пятерых сразу.
Не в силах больше сдерживать смех, Арборетти расхохотались. Бьянка непринужденно присоединилась к ним, не упустив, впрочем, возможности рассмотреть каждого из нежданных гостей.
Ей было известно, что блондин, обратившийся к ней, был Криспином, братом Йена. Несмотря на репутацию щеголеватого прожигателя жизни, Криспин был известен своей невероятной добротой и добрым нравом.
Рядом с ним, с упавшей на лоб прядью, стоял, как догадалась Бьянка, Майлз, тот самый часовщик, о котором говорил Йен, и известный поэт. Его поэтический дар всегда связывали с той легкостью, с какой он влюблялся. Всем женщинам Майлз посвящал стихи, и однажды он сочинил за день целых десять стихотворений, однако несчастным дамам не на что было надеяться, потому что он был помолвлен еще в возрасте пяти лет.