— Может быть, он был не в своем уме. Взгляните на Йена, — усмехнулся Тристан. — Этот влюбленный идиот то осыпает Бьянку фамильными драгоценностями, то обвиняет ее в убийстве.
— Значит, мы ищем того, кто похож на Йена… — решил подвести итоги Себастьян.
— …но ненавидит его до глубины души, — закончил Тристан, кивнув на кинжал.
— Именно! — Майлз в возбуждении стукнул кулаком по столу. — Кинжал. Если мы узнаем, кто выкрал его, то найдем убийцу.
Тристан указал на стенные часы, собранные Майлзом:
— Даже если твое искусство часовщика научило тебя задерживать ход времени, нам его все равно не хватит. Сейчас почти пять. К этому времени завтра мы должны представить неопровержимое доказательство. А в одной только Венеции более пятисот золотых дел мастеров. И это не считая Флоренции, Пизы, Милана и Неаполя… — Он махнул рукой.
— И что же ты предлагаешь? Что мы можем сделать? — спросил Майлз, откинувшись в кресле.
— По-моему, это очевидно. — Голос Йена застал их врасплох. — Мы должны проникнуть в темницу и освободить ее.
— Очевидно? — переспросил Себастьян. — Если так, то, наверное, я не очень понимаю смысл этого слова.
— Оставь свои лингвистические штучки, — на удивление добродушно отозвался Йен. — Вы прекрасно меня поняли. Криспин и Майлз продумают весь план детально, Тристан займется замком, а мы с тобой разоружим стражников. Насколько я могу судить, вся операция займет у нас не более получаса.
— Ты когда-нибудь был в подземной тюрьме Дворца дожей? — спросил Тристан, которому довелось побывать в тамошней камере несколько лет назад. Он смотрел на Йена скептически, как на человека, утратившего рассудок.
— Нет, но ты ведь знаешь, как там все устроено, не так ли?
Тристан с мольбой посмотрел на Джордже, который только плечами пожал.
— А не проще ли спасти Бьянку, отозвав назад свое обвинение? — ледяным тоном спросил Криспин, хотя щеки его вдруг залились румянцем. — Или ты слишком горд и упрям, чтобы признать свою ошибку?
— Брось, Криспин. Я не обвинял Бьянку. Каким же чудовищем ты меня считаешь! — с сожалением покачал головой Йен.
Криспин раскрыл рот от неожиданности, но не успел ответить. Вместо него это сделал Себастьян:
— Даже если ты не обвинял Бьянку, ты по-прежнему считаешь ее виновной.
— Считал, — поправил его Йен. — Так было до недавнего времени, но теперь я изменил свое мнение.
— А откуда нам знать, что ты снова не изменишь его через какое-то время? — вызывающе откликнулся Майлз.
— Ее невиновность несомненна. И у меня есть доказательство.
— Доказательство?
— Да, — кивнул Йен. — Недостаточное для суда, но для меня достаточное. Вот почему мы должны не мешкая вызволить ее из темницы. Нельзя терять времени.
Теперь Джорджо с мольбой взглянул на Тристана, но тот лишь вздохнул, обернулся к Йену и сказал:
— Это не подлежит ни малейшему сомнению.
— Скажи честно: это правда невозможно? Или ты хочешь досадить мне?
— Вне зависимости от того, какие чувства ты у меня вызываешь, я готов на все, чтобы спасти безвинно осужденную на смерть женщину, — заявил Тристан. — Если бы я считал, что у нас есть хоть малейший шанс взять приступом тюрьму, я уже давно попытался бы это сделать.
— Тогда следует найти способ отвести обвинение, — поморщился Йен. — И если мой дедуктивный метод верен, то единственный выход — найти настоящего убийцу.
Гнетущее молчание повисло в комнате, и Майлз снова вернулся к своей теории, высказанной раньше:
— Ты не знаешь, кто мог бы выкрасть этот кинжал?
— Знаю. Джорджо нашел этого человека. Но это нам не поможет. Он украл его по заказу брата Бьянки.
— Нет, это невозможно! — Теория Майлза разбилась в одночасье.
— Не знаю, вправе ли я выступить, но не кажется ли вам, что Джованни Сальва может быть убийцей? — вмешался Джорджо, оглядев собравшихся.
— Это был не Джованни. Это не мог быть он. — Йен вскочил и стал шагать взад и вперед по комнате. — Тот, кто убил Изабеллу, убил и Энцо, ее слугу, — продолжал он в ответ на вопросительные взгляды братьев. — Джованни не мог этого сделать просто потому, что его не было в Венеции в это время. Мне подтвердил это наш агент в Триесте.
В другой ситуации они забросали бы его вопросами, чтобы утвердиться в его заключении насчет Джованни, но сейчас времени на это не было. Когда Майлз заговорил, его голос дрожал от волнения и бессилия помочь женщине в несчастье:
— Тогда мы должны начать сначала и исходить из личности предполагаемого жениха Изабеллы из высшего общества, ограничившись знанием, что этот человек враг Йена и друг Джованни Сальвы.
Остальные согласно покивали, размышляя над тем, сильно ли это обстоятельство сузит границы поиска.
— Тогда нам предстоит проверить не три сотни человек, а всего сотню, — сказал Криспин.
— Стоп! У нас не сотня подозреваемых, а всего четверо, — заявил Йен, досадуя на себя за то, что это не пришло ему в голову раньше.
— Кто они? — спросил Майлз за всех.
— В этом-то и сложность. Бьянка пригласила шестерых в дом к Туллии и заявила, что один из них убийца. Само по себе это ничего не значит, но кто-то выстрелил в нее на виду у всех. Это должен был быть человек, который опасался разоблачения. Бог знает каким образом, но Бьянке удалось свести список подозреваемых к этим шестерым. Двоих следует исключить, потому что даже если Криспин и Вальдо Вальдоне могли убить Изабеллу, их не было у Туллии и ни один из них не мог выстрелить. Хотя я и не говорил об этом с Бьянкой, я не сомневаюсь, что она включила их в список, чтобы заставить меня прийти или по крайней мере заинтересоваться этим обстоятельством. Значит, у нас остается всего четверо.