– Ясно, – отвечаю я, чувствуя ко всему полнейшее безразличие. Во мне необъятная пустота, справиться с которой невозможно.
Все это время я размышлял о своем. Он почувствовал мою отрешенность и спросил, о чем я думаю. Я не хотел отвечать ни на какие вопросы, но все же, сказал что-то маловразумительное. В его обществе я чувствовал себя тоскливо и мечтал об утраченном уединении, которое все еще казалось мне возможным. Для этого достаточно было пройтись по ночному курорту, сходить к морю и, став на пирсе, созерцать серебристую дорожку холодного лунного света, павшую с необозримых небес на бегущие волны, чей плеск – как умиротворяющий шепот.
Но Леша, словно не чувствуя моего внутреннего состояния, выразил желание пойти вместе со мной. Мне не хватило решимости отказать ему. И я, раздираемый неудовлетворением, согласился. Между прочим, он нашел тот самый клуб, до которого мы так и не добрались. Я устало вздыхаю и прошу Лешу показать, где он находится. Надо же извлечь из прогулки хоть какую-то пользу. Я не хочу идти на море вдвоем. Думал разрешить там свои переживания, а они требуют уединения.
6
Пачка сигарет в кармане. Пустота в душе и навязчивое желание совершить что-нибудь выдающееся. Очередь за билетами у входа. В клубе ты теряешь себя и подчиняешься каким-то негласным законам, порой поутру удивляясь своим безрассудным поступкам. Там легко заблудиться и не найти обратную дорогу к себе.
Мне неуютно в этой мясорубке человеческих душ. Поэтому, чтобы забыться, я нуждаюсь в алкоголе и сигаретах. Я должен напиться до чертиков, нести всякую ерунду, и все это для того, чтобы грядущим утром было крайне стыдно за свое поведение, чтобы этот стыд обжигал душу раскаянием.
В клубе полным-полно людей. Все разговаривают на разных языках, но по сути желают одного и того же. Безудержного веселья, алкоголя и совокупления. На эти трех доминантах зиждется их программа на текущую ночь, а, может, и на всю оставшуюся жизнь.
Я и Леша нерешительно поглядываем на занятые диваны. Желая казаться парнем, которому на все наплевать, закуриваю и с пренебрежением, как будто я зашел в грязный портовый кабак, оглядываю присутствующих. Вокруг пустые и надменные лица. Эти люди ни за что не признаются, что им здесь скучно. Они не поведают вам историю своей жизни, испугавшись возможного осмеяния, и предпочтут замкнуться в иллюзорной радости. Так и ищут друг друга заблудшие души. Совокупляются в надежде спастись от самого себя, той внутренней пустоты, которая не дает им покоя. Здесь все скоротечно, поверхностно и бессмысленно. Люди съезжаются и разъезжаются. Сегодня она спит с одним, завтра с другим.
Этот клуб – настоящая канализация жизни. Безответственность в поведении, беспорядочность связей, сочиненная любовь и надуманная трагедия – вот что характеризует этих прожигателей жизни. Их жизнь слишком убога, для того чтобы они могли лишить себя всех этих пошлых развлечений. Они любят болтовню, лживые сплетни и чужие потрясения, не задумываясь о том, что их личная трагедия еще впереди, и то время, которое они здесь растрачивают впустую, может быть использовано иначе. А потом, когда выбираться из канализации уже поздно, выдавливают из себя показные страдания. Когда их лица приобретают нездоровый цвет, тщетно скрывают его за косметикой и загаром, безжизненный взгляд прячут за модными солнцезащитными очками. Сердца их плесневеют жестокостью. Всю их потасканность не скроешь, не замажешь никакими кремами. Она видна любому, кто едва взглянет на них.
Я нахожусь здесь лишь потому, что мне нечем заняться. Я такой же бездельник, такое же озабоченное существо, как и все вокруг, ищущие сейчас удовлетворения животных потребностей. Неподалеку ритмично пританцовывает девушка невысокого роста, с напомаженным лицом, изъеденным пороком, и дамской сигареткой в губах. Одна зияющая впадина между ног. Я надеюсь, что ее тело успокоит меня, избавит от этой невыносимой тревоги. Я за то, чтобы этой ночью она валялась в моей койке. Всем своим видом она показывает, будто ни в ком и ни в чем не нуждается. Но я ведь знаю, что это неправда.
Я показываю взглядом Леше на эту вульгарную девушку, похожую на шлюху. Он мотает головой и морщится. Я недоуменно пожимаю плечами: меня устраивает.
Жаркий климат и сытная пища делают свое дело. Я не могу устоять перед любой мало-мальски привлекательной девушкой. Счастье, что я еще не совершил каких-нибудь безрассудств, о которых впоследствии пришлось бы пожалеть. Однако они еще впереди. Идеальным быть невозможно. Я отдыхаю пороками и умираю душой…
Она посылает меня куда подальше. И все же ночь еще длится, и я могу сорвать свой джек-пот. Физиономию друга как будто стянуло ледяным намордником.
Он слегка оживляется, когда я вспоминаю о сигарах. Леша обещал посвятить меня в это таинство. Его радует, что я научусь курить сигару под его руководством. Сигара – это суррогат уверенности, которой нам так не хватает, и мнимый признак обеспеченности. Кроме нас их здесь никто не курит. Конечно, я понимаю, что сигары – это блеф, но, в конце концов, надо же чем-то заняться.
Леша говорит, чтобы я не торопился и внимательно наблюдал за его действиями. Он становится на удивление спокойным и сосредоточенным.
– Так… теперь прогревай. И запомни, никогда не пользуйся зажигалкой. Так не принято. Сигару поджигают только спичками.
Я раскуриваю сигару и выпускаю первое облачко дыма. Его аромат обволакивает мои ноздри, и я попадаю словно в другой мир. Только крупицы табака, изредка попадающие на язык, не дают мне возможности окончательно забыться. Леша, закрыв глаза, курит с блаженным видом. Он хвалит меня и довольно говорит, что для новичка я превосходно курю сигару. Выпуская дым в попадающиеся мне лица, я таким образом выказываю пренебрежение к общепринятым нормам поведения, которые мне так ненавистны. Я редкостный циник!
Ступеньки железной лестницы, ведущей на первый этаж, мокрые. Стоит оступиться, и я полечу вниз, словно неудачно прыгнувший лыжник с трамплина. Это могло бы стать достойным осмеянием моего тщеславия. Но я…
Красота – словно пуля, пробивающая сердце навылет. Эта красота сковывает тело, точно смертельная инъекция, сбивает дыхание, как долгое восхождение на горную вершину. В одно мгновение я словно опьянел: мысли бешено кувыркаются в голове, и я совсем ничего не соображаю.
Оторопь, безумие, изумление, восхищение, безграничная нежность, отторжение прошлого и сладкий миг настоящего – все это сливается во мне воедино. В одно-единственное желание обладать ею во что бы то ни стало.
Кто я и зачем я здесь, теперь не имеет никакого значения. Я любуюсь ее смуглой кожей, смоляными волосами, волнующей глубиной чарующего взгляда, чувственными губами и влекущей полуулыбкой. Наверно, она одна из тех звезд, что изредка падают с небес на Землю.
Я иду вперед, как лунатик, и выбрасываю сигару за ненадобностью. В ее лице – тысяча жарких ночей, в глазах – надменность царицы. В ее юном теле – грациозность лани и свежесть утренней росы. Она притягательна, как зыбкий огонек в кромешной тьме. Она – зов моего пробудившегося сердца. Она – та красавица, перед которой спасовало мое воображение. Она – та самая девушка, которую я так долго и отчаянно искал. Быть может, наконец-то, пора моих терзаний прекратится…
Ее обворожительность, упоение юностью, изящность линий тела влекут меня так сильно, что я забываю себя. Мои мысли, точно сухие листья, гонимые осенним ветром. Вот он, мой идеал!
Я, пронзая ее страстным взглядом, говорю комплименты. Она молчалива, слегка пьяна и беззаботна. Я тщетно пытаюсь вызвать ее на разговор. В какой-то момент она просто перестает обращать на меня внимание и начинает шептаться со своей подружкой. Она смотрит на меня так, будто я ничто, будто я прозрачнее самого воздуха. Я пытаюсь выдавить из себя что-то вразумительное, чтобы сохранить лицо, но горечь болезненного поражения уже отравляет мою душу. Ее не обманешь. Я молод, неопытен и еще только подаю какие-то надежды, которых и сам толком не знаю. И для меня – это печальное и вместе с тем необходимое откровение.