- И так, здравствуй, - небрежно пропела Галушка, когда шершавый кошачий нос почти коснулся ровной водной глади.
- Здравствуй, - ответил Бася с интересом разглядывавший большие прозрачные глаза крохи-рыбки. Удивленно заметил он, как скользит вода по ее неровным плавникам, как водоросли обвивают худые вытаращенные губы. Совсем не такой он представлял себе ее. Да, в голове Баси Галушка, обычно, представлялась, как громадная, без единой чешуйки рыба, копченая или зажаренная, сочная от янтарного жира. В целом она всегда казалась коту более презентабельной.
- Мы мира хотим, - без лишних церемоний заявил Бася.
- Если б вы хотели мира, то не подселяли бы ко мне этого волосатого идиота, - обнажила клычки Галушка.
- Митрич имеет все права на этого человека, так же как и ты: профессор сам его выбрал.
- Конечно, но подсунули его вы! Старикашка мой и понятия не имел, на что вы способны ради моего уничтожения.
"Да кому ты нужна, сельдь без шубы", - подумал про себя Бася, но заметив, как прочитавший его мысль домовой, ползет в карман за красной карточкой, вручаемой за ненормативную лексику в переговорах, произнес другое - Мы не планировали тебя уничтожать, - а потом добавил. - Просто это заложено в нашей природе. Собака гоняет кошку, а кошка - мышку или, на худой конец, - рыбку. Эволюция же.
- В следующий раз вашего "хищника" так каратнет, что счетчик жизней вовсе не понадобится.
- Я же сказал, что мы мира хотим, - попытался успокоиться Бася. - Но нам нужны гарантии, что ты перестанешь преследовать наших.
- Уберите серого уродца, - заявила Галушка. - Уберите свою свору с моей территории, и я обещаю, что потеряю интерес к вам.
- Как объяснить человеку исчезновение Митрча? - не унимался Бася. - Он будет искать его.
- Это не ваши проблемы. И вообще: сбежал, утонул, телепортировался. Какая кому разница?
- Неуверен, что так все просто, - покачал пушистой шапкой усов кот. - Но пусть это будет на твоей совести. Митрича мы уберем, пятый этаж полностью твой. А ты перестанешь натравливать крыс на котят, ворон и голубей заставишь оставить помойки под нашим надзором.
- Только после того, как кошак исчезнет.
Завтра он уйдет на утреннюю проверку и не вернется, - пообещал Бася.
Вскинувшиеся рыбьи плавники, кот посчитал знаком согласия.
Золотисто-желтые складки пшеничного пирога еще дымились теплотой, наполняя легкие утренних посетителей ароматами дрожжей, подсолнечного масла и орехов. Воздушные хлопья сладкой пудры осыпались на белые перчатки, которыми девушка аккуратно подцепляла хлебные тельца длинными изогнутыми щипцами. Глазастая тонкая девочка протянула розовую ладошку за своим куском, не замечая, как мать оплачивает покупку под пристальным и щиплющим взглядом Веры Брониславовны. Поглядывая за дрожанием ее пунцовых щек, Евгений Васильевич утирал длинные пальцы от пушистых мучнистых волокон.
Толкнув Риту вбок, Лиза с усмешкой указала на пожилого мужчину, в душе которого раскрывал свои объятия Дон Жуан.
- Неплохо было бы ему сначала усы от кусочков штруделя очистить перед тем, как к нашей Вербене клеиться, - прошептала девушка, наклонившись к самой кромке Ритиного уха.
- Перестань, - прыснула девушка. - Зато он сама галантность, - добавила она, когда мужчина потянул их кудахтающей начальнице новый лист с заварными.
- Все заслуживают счастья, да? - улыбнувшись пухлощекой рыжеволосой женщине, прошептала Лиза.
- Но не все его получают, - заметила Рита, увлеченная процессом упаковывания ореховых полосок. - Кому-то достается просто покой.
Это было весьма ценное замечание, ведь в тот самый момент Евгений Васильевич - пекарь-виртуоз, опускаясь на табурет, поймал взволнованную улыбку своей пассии и с громким стуком приземлился на каменный пол. Согнувшись девушки, сотрясались от беззвучного хохота.
- Покой, говоришь? - сквозь слезы, выступившие на щеках, простонала Лиза. - Ну-ну.
Остаток утра Вера Брониславовна посвятила поиску лекарственных средств и ласковых слов, способных утешить ее горе-ухожера. Любого, кто растягивался хоть в каком-то подобии ухмылки или смел, вспомнить о грандиозном фиаско Евгения Васильевича, ждал выговор с занесением в личное дело. Впрочем, об этой угрозе Вера Брониславовна забывала в течение пары минут. Ближе к вечеру, когда пятничный поток клиентов уже начал спадать, Рита и Лиза смогли немного передохнуть, выпить чая с вчерашними лимонными булочками.
- Хочу закончить учебу, - вдруг призналась Лиза. - Надоело здесь торчать.
- А денег где возьмешь? - поинтересовалась Рита, чувствуя, как холодают пальцы, стиснувшие раскаленную кружку.
- Не знаю, - пожала плечами девушка, исподлобья бросив взгляд на переговаривающегося с хозяйкой администратора. - Но я отсюда точно выползу.
- Разве тут так плохо работать?
- Надоело просыпаться утром, думая высохла ли единственная юбка, в которой можно идти на работу.
- Думаешь, психолог получает больше? - робко напомнила ей Рита.
- Высшее образование даст возможность устроиться менеджером каким-нибудь.
- Понятно.
Паша в пятом классе уже, - Лиза будто погрузилась в глубину чайной пелены, разбавленную собственными мыслями. - А какой у него пример перед глазами? Сестра - продавец? Я путешествовать хочу. Море увидеть, хоть раз. Не залететь в 25, выскочив замуж за соседа строителя. А жить. Делать то, что мне нравится, есть свежие булки, в конце концов, - чувствуя, как краснеет от своего пыла, усмехнулась Лиза.
- А я хочу научиться их печь, - мечтательно проговорила Рита.
- Иди на курсы. Или попроси Горошка - пусть научит. Не только ж ему хозяйку обхаживать. Пусть хоть что-то полезное сделает.