— А добрая она?
— Не знаю, милая; лицо у нее доброе.
— Как у Юриной мамы?
В воображении девочки Юрина мама олицетворяла все добродетели.
Новый год Надя, конечно, встретила во сне, а на другой день, лишь только она проснулась, к ней подошла Дуня и сказала:
— Ну, барышня, с Новым годом, с новым счастьем! Идите поздравить папу.
Надя валяться не любила, да ей этого и не позволяли, она очень скоро вымылась, оделась и побежала в кабинет.
— Папа! — закричала она. — с Новым годом, с новым счастьем!
— Как ты мило выучилась поздравлять, — сказал отец, наклоняясь к своей девочке.
— Это Дуня меня выучила, — ответила Надя, — только вот я не знаю, что значит с «новым счастьем»?
Отец отворил шкап и, вынув оттуда куклу, сказал:
— Вот что, должно быть, это значит: получив новую куклу, ты будешь ей радоваться, вот тебе и новое счастье!
Надя, схватив куклу, бросилась к Дуне. В четыре часа отец вернулся домой и спросил:
— Ну что, Надя, новым счастьем довольна?
— Довольна, — ответила она, прижимая к себе куклу.
Разговор этот происходил в гостиной, где Надя посадила новую куклу в кресло и не видела, что в отворенную дверь вошла высокая красивая блондинка, с которою поздоровался отец.
— Надя, — сказал он, — вот познакомься с Марьею Петровною.
Надя обернулась, руки у нее опустились, она несколько раз истерически вскрикнула и через секунду была в объятиях своей милой Юриной мамы.
— Что это значит? — в недоумении спросил отец.
— Мы с вашею дочерью друзья, — ответила Марья Петровна, — только я не знала, что именно она и будет моею ученицею.
— Юрина мама! — с ликованием, как победительница, вскричала Надя.
— Очень, очень рад, — сказал отец. — что Надюша моя будет счастлива. А где же ваш сын?
— Он воспитывается в гатчинском сиротском институте, — ответила Марья Петровна.
После обеда Надя побежала в кабинет отца и таинственно сказала ему:
— Теперь я знаю, что значит «с новым счастьем».
ВОР
Истинное происшествие
етом, не дальше как в прошлом году, в августе месяце, в небольшой деревушке Петербургской губернии, на единственной улице происходило смятение. Бабы у колодцев ахали и кричали:
— У Андрея овес с нивы увезли!
— Как увезли?
— Да весь, до снопика. Гошка приехал назад, говорит: все уж увезли.
Гошка, мальчик лет пятнадцати, метался, как угорелый, потому что отца не было дома. На столько у него смекалки достало, чтобы сбегать к старшине, но и старшины дома не оказалось. Мужики ушли на канаву плиту тесать. Вечером все вернулись домой; судить и рядить начали! В избе Андрея было столько народа, что яблоку негде было упасть.
— Лавские увезти не могли, там мост сломан, — говорил один мужик. — Увезли так только наши.
— Да следов-то по ниве ты искал ли? — спросил Андрей у своего Гошки.
— Какие там следы, как дождем все размыто, не то мои следы, не то чужие.
— Ну, православные, пока дело до полиции не дошло, винитесь, кто грешил! — торжественно сказал староста.
— У нас кому же воровать, кроме Шарамыги! — пропищала какая-то баба.
В избе как раз никого из Шарамыгиных и не было, а потому все накинулись на отсутствующего мужика. Шарамыга уже раз судился за кражу рукавиц, а потому теперь никакие его клятвы и уверения не принимались в соображение.
— Нет, брат, шалишь, — говорил ему Андрей, — ведь не улетел же овес с целой нивы! Это твои шашни.
— Вот те Христос, да вот лопни мои глаза!
— Хорошо, хорошо! Вот урядник разберет.
На следующий день явился урядник и, вместе со старшиною и в сопровождении всей деревни, направился на ниву, находившуюся версты за три от деревни.
Пришли на ниву и посмотрели на нее. Вся нива была как бы смыта дождем. С одной стороны шла река, большая, глубокая река, с другой стороны, сажени через две, заросшая мелким лесочком, шла точно такая же нива, принадлежавшая Шарамыге. Обе они были окружены лесом, и порядочным лесом, с единственною дорогою в ту деревню, откуда осматривающие пришли.
— Могли перенести на себе на ту ниву и увезти, — сказал староста.
— Когда я увозил свой овес, Андреев овес стоял на месте, — еще довольно спокойно сказал Шарамыга.
— А давно ли ты увозил?
— Да уж с неделю будет.
— Видимое дело, что увезено по этой дороге, — решительно заключил урядник и вся компания направилась обратно, под проливным дождем.