Около Байкала, например, где местность очень гористая, высматривают, по какой тропинке медведь имеет обыкновение ходить. Тогда на этой тропинке ставят крепкую петлю и привязывают конец ее к толстой чурке. Медведь почти всегда попадает в такую петлю или шеею, или ногою, идет дальше и чувствует, что его что-то держит. Он обыкновенно ворочается назад вдоль веревки, добирается до чурки, рассердись, хватает ее и несет куда-нибудь к оврагу или к краю утеса, чтобы сбросить. Сбросит и сам летит вместе с нею. Охотники стараются ставить эти петли у таких мест, где медведь, падая с чуркою в пропасть, непременно должен разбиться до смерти. Есть и другие способы охоты на медведя. Самый же обыкновенный, это с винтовкою. В Забайкалье смельчак охотник идет на медведя один с хорошею собакою. Собака лаем выгоняет его из берлоги, а охотник подпускает медведя очень близко и, когда тот поднимается на задние лапы, он простреливает ему сердце. Собака приносит пользу в особенности в неудачных случаях, при промахах, она хватает медведя сзади и тем обращает гнев медведя на себя, пока охотник не оправится.
Есть охотники, которые ходят на медведя без ружья, а с одним ножом и собакою. Когда медведь поднимается на задние лапы, такой охотник бросается перед ним лицом вниз и, лишь только медведь опустится на него, распарывает ему ножом брюхо.
Сибирские зверовщики, орочены, из монгольского племени, живя постоянно в лесу, чаще других встречаются с медведями. Они стараются раздразнить медведя, чтобы он вышел на поединок, тогда такой орочен прячется за дерево и вертится за ним до тех пор, пока медведь не схватит руки, подставленной охотником. В руке же он держит железную распорку. Такая распорка походит на якорь, только лапы ее прямые и с зазубринами. Рукоятка распорки делается из дерева, вершков в шесть длиною. Распорка же в поперечнике более четверти и такого крепкого железа, что не сломается в зубах медведя. Руку орочен обматывает ремнем, так чтобы ремнем придерживалась распорка и не могла бы выпасть из руки. На распорку же надевается рукав, чтобы ее не было видно. Орочен, всунув распорку в пасть медведя, тотчас же вытаскивает руку из рукава, оставив распорку у него в пасти, и подхватывает медведя на рогатину, с насаженным в конце ножом, и закалывает медведя, как теленка, потому что медведь, размозжив себе пасть распоркою, лапою старается вытащит ее и тем сильнее ранит себя, сердится и мало обращает внимания на охотника; охотник же, пользуясь этим, наносит медведю смертельные раны.
Я уже говорил вам, что медведи очень любят мед, а потому в наших местах, на Урале, их ловят на эту приманку. К дереву около улья подвешивается в наклонном положении доска, как чашка весов, и укрепляется, кроме того, мочальною веревкою, протянутою перед самым отверстием улья. Медведь влезает на доску и старается перекусить веревку, заграждающую доступ к улью. Лишь только перекусит он веревку, как доска, освобожденная от привязи, начинает качаться и медведь сидит на этих качелях. Под качелями же вбивают колья, так что если он вздумает спрыгнуть вниз до прихода охотников, то убьется.
Говорят, будто в Камчатке медведи почти никогда не трогают людей и гуляют вместе со стадами по полям. Заприметив где-нибудь рыбачью сеть, они вытаскивают ее из воды и вынимают всю рыбу. Камчатским женщинам и девушкам они не мешают набирать ягоды, а только иногда отнимают их у них и съедают.
Аткинсон, путешественник, рассказывает даже, что раз из дому пропало двое детей, один четырех лет, а другой шести. Родители искали их по всей деревне, в болоте и, наконец, к неописанному ужасу, нашли в обществе медведя. Один мальчуган кормил чудовище, другой сидел на нем верхом, а почтенный Мишка отвечал на наивную доверчивость детей весьма любезно. При виде этого, отец и мать громко крикнули и медведь убежал.