— Сюда! Сюда! Помогите! Помогите! — закричала Саша, завидев шлюпку.
Подобные крики раздавались со всех сторон, но тем не менее шлюпка подъехала к забору, и только что люди, сидевшие в ней, хотели снять девочку, как из-за угла показалась громадная барка с дровами и налетела на шлюпку.
— Живей! — крикнул офицер и девочка в один миг очутилась в шлюпке, которую сразу отнесло далеко от забора.
Барка отделила Сашу от лодки, на которой увозили ее Катю.
— Ну, хотя ребенка-то спасли! — перекрестясь, проговорила девушка.
Барка, покачавшись перед нею, прошла далее при новом порыве ветра и волн. Вода доставала ноги Саши, и она на калитке старалась положить их повыше. Какой-то мастеровой, проезжая мимо нее на обломанном бревне, советовал ей не дожидаться на заборе.
— Вон уж ту сторону забора опрокинуло и эту может опрокинуть! — кричал он ей.
Но девушка от холода и страха потеряла всякую энергию и, подобно Кате, сидела, положив голову на крышу калитки.
Вода не пребывала более, а стояла в одном положении. Саша быстро подняла голову, почувствовав толчок: в калитку стукнулась небольшая лодка, управляемая молодым человеком.
— Садитесь скорее, — сказал он, подъезжая к самым ногам девушки.
Саша вытянула ноги и стала на дно лодки. Молодой человек поддержал ее, усадил и затем, взмахнув веслами, направился к каменному дому в ближайшей линии, где у отворенного окна стоял пожилой господин в теплом пальто.
— Дядюшка, примите, — сказал ему молодой человек, — только высуньтесь хорошенько, а то эта барышня едва держится на ногах.
Дядя и племянник общими силами втащили девушку в окно.
— Елена Федоровна, прими еще пациентку! — крикнул пожилой господин и Сашу увели за руку в другую комнату, где ее и переодели.
— А я опять поеду, — сказал племянник.
Через полчаса лодочка снова подъехала; из нее вынули обеспамятевшую женщину. Она плакала и убивалась.
— Дети, дети! — отвечала она на все вопросы.
Племянник без устали ездил на своей маленькой лодочке и целый день спасал народ. Саша, напившись чаю и предварительно переодевшись в сухое, явилась помощницею своих добрых хозяев. Ей удалось успокоить плачущую женщину, которая рассказала, что утром она пошла по делам и заперла своих двух сыновей у себя в комнате, а когда побежала обратно, то не могла уже пройти в улицу.
В третьем часу вода стала спадать, потому что ветер стих.
В девять часов Нева вошла в свои берега и женщину ничем нельзя было уговорить повременить: она опрометью бросилась к своим детям.
— Коля, если ты не очень устал, то проводи ее, — сказал дядя племяннику, — да возьми с собою фонарь.
Окно уже давно было закрыто и в комнатах стало тепло от затопленной печи.
— Ну, что, барышня, так запечалились? — спросил добродушный хозяин у Саши.
Но Саша уже ничего не отвечала, а дрожала, как в лихорадке; ее уложили в постель и напоили горячим. Она не слыхала, как через час в квартиру позвонили и племянник привел счастливую мать с ее двумя сыновьями.
— Вот любопытное происшествие! — воскликнул, племянник Николай Петрович. — Представьте, дядя, что ребятишки очень довольны сегодняшним наводнением!
Мальчики, усевшись за стол, рассказывали пережитую ими опасность таким образом:
— Сначала мы играли на полу, когда прибежала водица, потом сели на скамейку, а потом пересели на большой стол. А воды стало много, много, и мы плавали на столе по всей кухне, потом потолок не дал нам подняться, мы и легли, а потом мама нас разбудила и воды не стало.
Дети проспали все время, пока вода спадала, и проснулись, когда пришла мать с Николаем Петровичем и разбудила их, найдя обоих детей на столе.
Саша не очнулась на следующее утро и вынесла сильную горячку, длившуюся более полутора месяца. Добрые хозяева, люди бездетные, ходили за нею, как за родною дочерью. Из бумаг, найденных на девушке, они узнали, что у нее есть тетка, есть маленькая двоюродная сестра, что у тетки есть свой дом в Четырнадцатой линии.
Виктор Иванович, хозяин, принявший к себе Сашу, сходил в Четырнадцатую линию, но дома не нашел: его снесло водою и торчала только размытая печка. Соседи объяснили Виктору Ивановичу, что на потолке снесло старуху-няню, которая, вероятно, потонула.
Виктор Иванович узнал тоже, что сама Корнилова в больнице, куда он тотчас же сходил.
Через полтора месяца, в ясный зимний день, когда солнце смотрело прямо в окна. Саша в первый раз совершенно пришла в себя и начала припоминать, что с нею была.
В полуотворенную дверь выглянула Елена Федоровна; рукава у нее были засучены, она, очевидно, что-то стряпала на кухне.