Когда наступила зима, он был уже довольно большой и повар научил его носить в кухню дрова. Наберет Михаил Иванович целую охапку и идет с нею на задних лапах, а ребятишки, дети дворовых людей, подбегут к нему да дернут за хвост, он и опрокинется назад. Вся ватага тотчас разбежится по углам, а медведь вскочит сердитый и начнет бросаться дровами. Потом видит, что делать нечего, соберет дрова и опять идет, пока снова не дернут его за хвост.
Если же случалось, что в то время, как он несет дрова, повар дернет за звонок, которым его обыкновенно призывали к еде, то он бежит, бросая тут же на дороге дрова, и что есть духу, уже на четырех лапах, прямо к кухне. Точно также бросал он дрова, лишь только выходил на двор дедушка, и бежал к нему ласкаться.
Так прошла зима и на следующее лето он стал еще больше; цепная собака уже не так смело заигрывала и огрызалась на него, а все приходившие на двор со страхом поглядывали на Михаила Ивановича.
К осени дедушка стал ездить на охоту; ездил он верхом и лошадь его, не только не боялась Мишки, но даже очень любила его, так что Мишка становился на задние лапы и нежно обнюхивал ее голову, а она нагибала к нему свою и терлась об него. Мишке сделали ошейник и к ошейнику прицепляли цепь, на которой дедушка стад водить его с собою в лес на охоту. В лесу дедушка цепь снимал и Мишка дружно скакал подле его лошади.
Раз летом, уже около августа месяца, какой-то мужичок принес дичь продавать и, вместе с дичью, принес молодого журавля. Журавль был должно быть зашиблен и летать не мог. Дедушка купил его и стал за ним ходить; когда тот оправился, он подвязал ему крылья и пустил на двор. Журавль через месяц был уже так смел, что заходил в кухню и без церемонии заглядывал и на стол, а иногда даже и на плиту. Когда он не находил ничего в кухне, то, важно выступая, направлялся к собачей конуре и вылавливал из чашки кусочки хлеба. Собака обыкновенно ворчала на это, а Мишка всегда сторонился и давал место длинному журавлиному носу. К зиме журавля поместили в конюшню, где стояла дедушкина верховая лошадь, и он клевал овес из ее ясель. Дедушка приходил каждый день к журавлю и всегда приносил ему какой-нибудь лакомый кусочек.
Вот жили они, поживали мирно, как вдруг раз бегут люди к дедушке и говорят ему, что Мишка нашалил, мужика поломал. Дедушка выскочил на двор, бежит к воротам, а у ворот лежит мужик; около него корзины, а лицо все в крови. Лежит он навзничь, а Мишка сидит около него, лапа одна в крови и он ее лижет. Дедушка посмотрел на него, глаза не злые, а мужичок лежит навзничь. Стали подходить, дело-то и объяснилось. Мужичок лежал мертвецки пьяный, а Михаил Иванович обмазал его клюквою давленою, а лапу с клюквою потом и облизывал. Всю ягоду передавил у него в корзинах. Мишку отогнали, мужика подняли, а дедушка стал подумывать: хорошо, что теперь дело так обошлось, а ведь пожалуй когда-нибудь и в самом деле кого задавит. Но на следующих же днях медведь так накутил, что пришлось его посадить на цепь.
В одной из комнат стали топить печь и дым, вместо того, чтобы идти в трубу, хлынул весь в комнаты. Труба была открыта, а дым все не шел. Дедушка велел лезть на крышу и сам вышел на двор. Когда он посмотрел на крышу, то дело объяснилось. На крыше сидел Мишка и начинал ломать уже вторую трубу. Одна же лежала на крыше, уже разобранная по кирпичикам. Должно быть Михаилу Ивановичу очень понравилось это занятие, потому что он, не смотря на присутствие дедушки, продолжал отламывать кирпичи, так что пыль поднималась столбом.
Дедушка не мог его дозваться и он слез только тогда, когда вздумали позвонить в колокол у кухни.
После этого происшествия дедушка увидел, что Михаил Иванович не может гулять на свободе, а потому ему очистили в конюшне одно стойло. Так они и поместились: лошадь, медведь и журавль. Когда дедушка ездил на охоту, медведь бежал рядом с лошадью, а журавль не отставал от них и тоже летел по другую сторону лошади. Так жили они долго, больше года.
Поехали они раз далеко в лес; дедушка охотился, настрелял много и стал домой собираться; кликал, кликал Мишку, нет его, он начал свистать — не отзывается. Нечего делать, было поздно и дедушка отправился без Мишки. Отъехал он версты две, вдруг лошадь зафыркала и заржала. Дедушка приостановился, еще раз свистнул и видит, Мишка мчится к нему со всех ног. Через неделю опять были на охоте. Собираются домой, а Мишки опять нет. Но дедушка теперь не беспокоился, думая, что прибежит потом, посвистал, покричал, да и поехал. Дорогою останавливался несколько раз, а Мишки все нет. Видно, понравилось гулять по лесу. Приехал дедушка домой и послал в лес людей со свистками. Приехали и люди, а Мишки не привели. Осиротели журавль и лошадь. Живут одни в конюшне, а Михаил Иванович гуляет себе по лесу да знакомится со своими братьями.
Вот прошел и месяц, дедушка чуть не каждый день ездит искать Мишку, да все не находит.
Пришлось ему по делам ехать в соседний город и пробыть там с месяц. Приехал он домой, а человек ему и говорит:
— А без вас приходили мужики из Бабаева, просить вас поохотиться на медведей. Говорят, медведи так зашалили, что сил нет, один так чуть не по деревням ходит.
У дедушки от этих слов сердце так и сжалось.
— Когда они приходили, давно? — спрашивает дедушка.
— Да вот вчера опять приходили, чтобы сказать вам, что сегодня они идут облавою в своем лесу.
Дедушка, как был с дороги, так и сел на свою верховую лошадь и помчался в Бабаево.
Приехал в деревню, спрашивает: «Давно ушли мужики»? «Давно — говорят ему — чуть свет». Расспросил дедушка, в какой лес ушли, и бросился туда. Идет и слышит один выстрел, другой, потом еще несколько; дедушка погоняет коня все шибче и шибче. И вот выехали они на большую поляну. Из лесу на поляну бегут с ружьями мужики, а в одном конце лежит медведь, во многих местах простреленный. Взглянул на него дедушка, да так и обмер. Ведь это друг его Михаил Иванович! Видно он все искал дедушкин дом, оттого и заходил в деревни.
— Миша! — крикнул дедушка, что было мочи.
Лошадь зафыркала, заржала, журавль полетел шибче, а бедный Мишка приподнял голову, застонал и начал подниматься. Дедушка спрыгнул с коня и побежал к нему. Мишка прошел, шатаясь, несколько шагов, а кровь так и течет из него; мужики испугались, кричат, чтобы дедушка стрелял. А дедушка, вместо того, и ружье бросил и обнимает своего друга. Мишка не мог уже держаться на ногах и повалился. Дедушка стал подле него на колени, а бедняга лизал его руки, жалобно рычал и смотрел на всех своих товарищей, на лошадь, на журавля и на дедушку и смотрел так умно, чуть что не говорил. Потом захрипел, вытянулся и умер.
У дедушки слезы полились из глаз.
Долго не мог дедушка говорить о медведях, хотя мы, дети, по вечерам и осаждали его расспросами, и только месяца через два стал он рассказывать нам о своих охотах и наблюдениях.
Медведь водится почти во всех землях и живущие в разных местах не похожи друг на друга. Горы он предпочитает всякой другой местности. Только живут они одиноко и выходят на добычу, по большей части, вечером.