Корсо лениво листал на галотерминале новости последних событий в мире. Хельга встала в дверях кабины управления, уперев руки в бока.
- Послушайте, капитан! Эта ваша, так называемая рабыня! Эта неотесанная хамка угрожала меня отравить! Я прошу вас провести с ней разъяснительную беседу, кто есть кто, на этом корабле! Чтобы не смела притрагиваться к моей еде, моим вещам и вообще, всему, что касается меня. Пусть знает свое место!
Корсо нехотя оторвался от своего занятия и с непониманием уставился на второго пилота.
- Какая муха тебя....
- Я, кажется, вполне ясно объяснила вам свои условия, и больше не собираюсь это обсуждать. Готова заступить на дежурство.
Капитан нервно выключил передатчик, молча встал и вышел из кабины. Хельга всегда была строгим, уверенным в себе профессионалом. Никогда за все время, что они вместе летают, он не видел ее такой. Всегда подтянута, по-армейски дисциплинирована, даже на отдыхе не позволяла себе вольностей. И тут неожиданная сторона ее личности. Такое странное поведение выводило его из равновесия. Корсо умылся в своей каюте и отправился ужинать. Когда он вошел, Твинкл, сидевшая на диване, подскочила от неожиданности.
- Что там есть поесть? - буркнул он, усаживаясь за стол.
- Сейчас, хозяин, все будет, - и она опрометью кинулась на кухню.
Капитан молча ел, мрачно глядя перед собой, и только когда девушка подала ему кружку горячего кофе, он отвлекся от своих размышлений.
- Что это? - брезгливо скривился Корсо, заглядывая в кружку.
- Это к-кофе.
- Какое-то оно у тебя странное, - он понюхал пар, исходящий из кружки. - Хм, а пахнет ничего. Что ты с ним сделала?
- Я его сварила, - гордо улыбнулась девушка.
Капитан осторожно отхлебнул.
- Ладно, и это пойдет, - немного помолчав, обдумывая как начать разговор, Корсо пристально посмотрел на рабыню. - Слушай, на тебя мне тут уже пожаловались. Хельга говорит, мол, ты ее отравить обещала.
И выжидающе умолк, не отводя глаз от замершей на месте, перепуганной девушки.
- Я не..., я ...- начала заикаться та, вжимая голову в плечи. - Простите, хозяин! Я вовсе не это имела в виду. Я не знаю, что со мной такое. Иногда просто не могу держать себя в руках! Понимаете, - принялась оправдываться рабыня, - мой язык, он, он мне враг. Мне часто за него попадало. Помню, как назвала одного пьяницу 'лиловым олушем', когда он требовал налить ему в кредит. Ох, и всыпал мне тогда хозяин, по-моему, двенадцать палок, не меньше. Но, вы не переживайте, я ему потом не плевала в стакан!
- Как это двенадцать палок? - прервал ее тираду Корсо.
- Ну, знаете, такие палки из твердого пластика,- с готовностью пустилась в объяснения Твинкл, - ох, и больно лупасят же, заразы. Когда раб сделал какую-то провинность, ему назначают наказание в виде ударов этой палкой в назидание другим. Собираются все в одном месте, кладут на лавку провинившегося, и давай со всей дури махать ею. А если еще и у дейтонца в руках, все, считай, был человек, а теперь вот синяк вместо него. Я тогда неделю ходила с трудом, вся спина в потеках была.
Она это рассказывала, как о чем-то обыденном, у капитана от ее простого тона волосы на затылке зашевелились.
- Какой кошмар, - только и смог он вымолвить.
- Понимаете, - продолжила Твинкл, возвращая разговор в прежнее русло, - вы вот мой хозяин, а она - нет. Она может в любое время оказаться на моем месте, - девушка вздохнула. - Ведь я же тоже не родилась невольницей, я когда-то была свободной, вполне возможно из приличной семьи. И не укради меня тогда эти ... эти... я не знаю кто эти... но в общем, не укради они меня у отца, возможно, все было бы по-другому.
- Как это, украли? Так ты не рабыня по рождению? - удивился капитан. - Разве такое возможно в наше время?
- Ой, да сплошь и рядом, - безапелляционно заявила Твинкл, - это же такой же бизнес, как торговля овощами. Только вместо овощей люди. Знаете, сколько на моих глазах было отправлено бывших когда-то свободных в рудники? О-о-о-о! Вот сегодня сидит человек, как вы, кофе пьет, а завтра добывает бок о бок с роботами ископаемые. В основном это дети, которых родители за долги отдают или сами должники идут таким образом отрабатывать. Только после отработки этой никто не возвращается, по крайней мере, у моего бывшего хозяина.