Квинби бросила еще один опасливый взгляд на Бардо и только после этого последовала за ним.
– Ты звонишь в полицию?
– Нет. – Гуннар продолжал методично набирать номер на диске. – Джадд ждет в аэропорту. Он заберет Бардо и доставит его в Седихан.
– И что с ним там сделают?
– Лично мне хотелось бы, чтобы этому подонку отрезали голову, – хищно оскалился Гуннар. – Но, вероятнее всего, «Кланад» попытается вылечить его от злобы. В соответствии с нашим кодексом, мы не должны причинять вред никому из тех, кто уже не представляет угрозы для окружающих. Остается надеяться, что лечение не даст результатов, и его передадут в руки правосудия Бен-Рашида, с тем, чтобы он понес заслуженное наказание. – Гуннар улыбнулся, но в улыбке таился яд. – А ведь Алекс известен тем, что в подобных случаях бывает беспощаден.
На другом конце провода кто-то снял трубку, и Гуннар стал давать инструкции – четко и внятно.
– Ну вот и все. – Фургон Джадда Уокера скрылся за поворотом, и Гуннар пошел к крыльцу, на котором стояла Квинби. Брови его нахмурились. – Послушай, в чем дело? С тех пор как я позвонил Джадду, ты не произнесла и двух слов. – Затем его лицо смягчилось. – Да не волнуйся ты! «Кланад» более милосерден, чем я. Скорее всего, первое, что они сделают, это избавят Бардо от боли.
– Плевать на Бардо, – процедила она. – Ты, похоже, не очень хорошо меня понимаешь. Мне, конечно, жаль этого человека, немного. Но он заслужил наказание. Люди, которые способны на убийство беззащитного ребенка, не должны оставаться безнаказанными.
– Тогда почему ты такая мрачная? Я даже отсюда чувствую, как ты напряжена.
– Да потому, что я готова взорваться! – Стараясь успокоиться, Квинби набрала полные легкие воздуха и медленно выдохнула. – Нам нужно поговорить.
Развернувшись, она прошла в гостиную, отдернула шторы, и лучи утреннего солнца залили комнату ярким светом. Сзади захлопнулась входная дверь, и в гостиную вошел Гуннар, но Квинби не обернулась.
– Ты устала, – мягко сказал он. – За последнюю ночь ты прошла сквозь ад кромешный и все еще переживаешь за Стивена. Так, может, отложим разговор до тех пор, пока ты не отдохнешь?
– Да, я очень переживаю из-за Стивена. – Квинби старалась говорить медленно и размеренно. – И из-за Эндрю. И из-за всей этой жуткой истории. – Она повернулась к нему. Глаза ее горели, как у пантеры. – Но тебя, Гуннар, я просто готова растерзать.
Мужчина смотрел на нее с опаской.
– Но, Квинби, я просто обязан был добраться до Бардо…
– Может, и так, но ты не обязан был делать это в одиночку! Похоже, с самого детства ты настолько привык рисковать своей башкой, что это стало твоей второй натурой. Так вот, хватит! Я больше не намерена терпеть твое безрассудство! Ты больше не будешь рисковать своей жизнью. – Она помолчала и закончила:
– Потому что она принадлежит мне.
От неожиданности Гуннар окаменел.
– Правда?
– Правда, черт тебя побери! Почему, как ты думаешь, сегодня на рассвете я помчалась сюда вслед за тобой? Твой расчудесный «Кланад» может сколько угодно кудахтать вокруг комплекса вины, который ты носишь на шее, как ярмо, но я не намерена…
– Выходит, Джон все рассказал тебе, – помрачнев, перебил ее Гуннар. – Он не должен был этого делать! Я хотел сам поговорить с тобой об этом.
– Если бы я стала дожидаться, пока ты расскажешь мне об этом сам, то состарилась и умерла бы, так ничего и не узнав. Ты считаешь, что меня необходимо оберегать от всех неприятностей, что самой тяжелой моей обязанностью должно быть одевание по утрам. Но вспомни свои собственные слова. Помнишь, ты говорил мне о том, что по своей природе мы с тобой оба – няньки и станем по очереди заботиться друг о друге. А сам все время отбираешь у меня мою очередь! Вот я и решила, что теперь этим пора заняться мне. – Она подошла к нему и взяла его лицо в ладони. – Так вот, слушай, Гуннар Нильсен. Ты – не урод. Ты – чудесный, любящий человек, обладающий удивительным талантом, который используешь во благо людей. Ты не виновен в гибели родителей и не несешь ответственности за те трудности, с которыми столкнулся Эндрю. Каждому из нас приходится делать тот или иной выбор, и ты, с учетом того, что имелось в твоем распоряжении, сделал самый правильный. Ты больше никогда не должен мучиться чувством собственной вины и рисковать своей жизнью.
– Правда? – шепотом спросил Гуннар, вглядываясь в ее лицо. – Ты говоришь так, будто совершенно уверена в своих словах.
– Я и впрямь уверена.
– Почему, Квинби? Объясни же, почему!
– Почему, черт побери? Да потому, что я – твой валон. Неужели, по-твоему, мне очень хочется, чтобы моя вторая половинка скакала под пулями, ходила по натянутому канату и…
В следующую секунду он стал осыпать Квинби поцелуями, стиснув ее с такой силой, что у нее перехватило дыхание. Приподняв ее голову, он смотрел ей в лицо неверящим взглядом и спрашивал:
– Значит, ты любишь меня? Любишь? Она моргнула, чтобы справиться с застилавшими глаза слезами.
– Да! Да, черт побери! Я люблю тебя так сильно, как только можно любить – и умом, и сердцем. Я хочу находиться рядом с тобой каждую секунду, и будь я проклята, если позволю тебе помешать этому своими безумными выходками! Каждый раз, когда ты снова вздумаешь рисковать собой, я буду находиться рядом. Хватит уже тебе сходить с ума, слышишь?
– Слышу, – откликнулся Гуннар, снова целуя ее. – Как же я люблю тебя, Квинби!
– Тогда не забывай о том, что я тоже нянька и хочу заботиться о тебе. Не тяни одеяло на себя, и когда у тебя будут возникать какие-то проблемы, не таи их в себе, делись со мной.
– И ты будешь поступать так же?
– Да, я тоже буду поступать так же. – Ее губы дрожали, но сквозь пелену слез сияла радость. – Я надеюсь, что когда пойму до конца, что значит быть валоном, у меня это получится.
– Не сомневайся! Еще как получится! – Он счастливо засмеялся. – Но, ничего не скажешь, подходящее же ты выбрала время, чтобы сказать все это! Мы с тобой оба измучены, напуганы и ничего не соображаем.
Квинби недовольно нахмурилась.
– Ты говоришь, что я выбрала неподходящее время? Но я была настолько расстроена, что…
Гуннар приложил кончики пальцев к губам женщины и заставил ее замолчать.
– Все в порядке. Когда два человека любят друг друга, такого понятия, как «неподходящее время», не существует. Валон – это тот, кто с одинаковой радостью разделяет с тобой как ровные дороги, так и ухабистые.
Он вновь привлек ее к себе и крепко прижал к груди. Сейчас в этих объятиях не было страсти – только нежность и теплая сила. Квинби прижалась к любимому с такой же нежностью, даря ему такое же чувство надежности, какое получала от него.
Она потеряла ощущение времени и не знала, как долго они стояли в гостиной, прижавшись друг к другу, оказавшись в своем мире, где не существовало ни времени, ни пространства. Лишь они вдвоем. Они могли бы стоять так вечно, если бы внезапно не прозвучал телефонный звонок.
Гуннар прикоснулся губами к ее щеке и сказал:
– Я отвечу. – Разжав объятия, он подошел к телефону, стоявшему в вестибюле, и взял трубку. – Алло? Да, Элизабет.
Квинби увидела, что по его лицу пробежала тень, и почувствовала, как у нее упало сердце. Ее ноги вросли в пол, а ладони стали влажными от страха. Неужели что-то со Стивеном? Сделав над собой усилие, она подошла к Гуннару и стала всматриваться в его лицо, пытаясь угадать, о чем идет речь.
– Ты уверена? – медленно проговорил он. – Нет, я не хочу вмешиваться.
Что же могло произойти? – недоумевала Квинби. Неужели Стивен… Нет, об этом она не могла даже помыслить.
– До свидания, Элизабет, – сказал Гуннар и положил трубку.
– Стивен? – сильно дрожащим голосом спросила Квинби.
– Плохие новости, – тихо ответил Гуннар. – Он до сих пор в коме, и врачи говорят, что его состояние ухудшается.