Мона Сэниа подошла к окну и плотно прикрыла ставни.
— Спустите знамя, — велела она сервам.
— Какое еще знамя? — рассеянно переспросил Юрг, голова которого не могла переварить столько неожиданностей разом.
— Королевское, — ответила его жена.
Когда мосты сожжены
— Тупик, — сказал Гаррэль, поднимая факел.
С огромного золотого щита на них смотрел маленький человеко-муравей, немилосердно тараща фасеточные глазки. Его окружал рой чеканных пчел со старушечьими личиками.
— Это еще кто? — спросил Юрг.
— Древние боги, — устало ответила мона Сэниа.
— Почему-то мне хочется дать ему в глаз, — с несвойственным ему раздражением проговорил Юхан.
— Никогда не сдерживай порывов, которые идут от сердца, как говаривал один капитан королевских мушкетеров, — посоветовал Юрг.
Гаррэль вытянул руки вперед и большими пальцами надавил на выпуклые глаза божка. Раздался скрип, и щит откинулся в сторону, словно крышка торпедного аппарата.
— Просто счастье, что все двери и механизмы сделаны из золота, — заметил Юрг. — За столько лет не заржавело. А дальше, между прочим, опять пещера.
Такое они уже проходили: своды терялись в полумраке, но на стенах задумчиво тлели созвездья фосфоресцирующих грибов. Если потушить факел, то глаза быстро привыкали к экзотическому освещению. Вдобавок где-то слева приветливо журчал ручеек.
— Останавливаемся здесь, — скомандовал Юрг. — Водопой и пастбище рядом, сзади неплохой лабиринт с ловушками. Дальнейшую дорогу разведаем после ужина. Полагаю, что мы находимся в каком-то капище. Всем располагаться…
Сзади раздался металлический грохот — упал серв.
— Еще один отключился, — сказал Гаррэль. — Подзаряжать будем, командор?
— Нет. У нас всего три ящика с батареями. Что не успеют донести сервы, притащим сами. Времени у нас много.
Последнее замечаний не вызвало энтузиазма ни у кого из присутствующих — времени действительно было много, так много, что никто не решился задать вопрос: а что же потом? Сервы, выбиваясь из последних сил, втаскивали ящики и, повинуясь жесту Юрга, складывали их один на другой, отгораживая правый алтарный угол для моны Сэниа. Юрг и Юхан тщательно проверили, нет ли и здесь ловушки — вроде бы не было. Ступени, возвышение, кованый балдахин — все было из чистого золота, литого, высокопробного, и оставляло желать только лучшей отделки.
Вдоль стен тянулись массивные лавки-лари, к счастью, крытые деревянными панелями — золотую крышку было бы просто не поднять. Когда-то на них лежали драгоценные покрывала — осталась лишь ветошь… В ларях было множество статуэток, тончайшая золотая посуда и никакого оружия.
Сейчас все сидели над бездымной шашечкой теплового концентрата, на которой в старинном золотом кумганчике варился кофе — или, во всяком случае, его джасперианский эквивалент.
Теперь, когда от входа в подземный лабиринт они отошли довольно далеко, можно было посидеть и подумать.
— Не по-ни-маю… — медленно проговорил Юрг, потирая впалые щеки. — Тайна на тайне! Засекреченные входы, самое страшное проклятье, которое мы имели честь заслужить, спустившись сюда… Ради чего? Что было здесь прятать? Золото?
— Не знаю, — сказала мона Сэниа. — Почему — золото? Оно не дороже свинца.
— Запретные боги?
— Почему — запретные? Они сейчас просто никому не нужны, вот о них потихоньку и забывают.
— Тогда — подземная тюрьма? Но и по интерьеру не похоже, да и останков узников не обнаружилось. Скорее это походит на убежище, помните, в левой ветви лабиринта кувшины с зерном и вином? Мне трудно судить, я не археолог, но стоят они тут не полторы тысячи лет. Меньше.
— Значит, кто-то из рода Муров нарушал закон и спускался сюда… Впрочем, в королевских архивах об этом ничего не говорится. И планов подземелья никто не знает. Мы можем беспрепятственно войти в любой из замков Джаспера, это привилегия членов королевского дома, но подземелье запретно и для нас.
— Но почему, почему?
Кукушонок, давно уже хохлившийся, как от ветра, сделал такое движение, словно хотел взлететь.
Никто не обратил на него внимания.
— А когда это подземелье построили? — спросил Юхан.
— И на это ответить трудно, — пожала плечами Сэниа, — Во всяком случае, пещеры существовали всегда, Затем стали брать камень для строительства замков — старинных замков, настоящих, от них сейчас вряд ли две-три развалины сохранилось… Тогда возник древний лабиринт.