— Что там еще? — настороженно спросила мона Сэниа, оборачивая побелевшее лицо на треск факела.
— «Владетельной ненаследной принцессе Сэниа прибыть во дворец…»
— Можно, я выражусь по-русски? — спросила принцесса.
— М-да, — резюмировал Юхан, — дальше — игра без правил…
— И с силовыми приемами, — добавил Гаррэль, которому Юхан уже объяснил разницу между любительским и профессиональным хоккеем.
— Ну, а ты что молчишь, командор? — удивился Юхан.
— Не знаю… — тихо проговорил Юрг, у которого сердце разрывалось от боли и бессилия. — Не знаю.
Альтернатива
Потянулись томительные дни подземного заточения. И только глубокой ночью, когда аметистовый крэг улетал в не по-осеннему теплую синь, с лихорадочной быстротой начинал вырабатываться план дальнейших действий.
Положение осложнялось еще и тем, что золотые своды, где под слоем благородного металла скрывался еще какой-то ячеистый пластик, секрет которого затерялся в глубокой древности, были непроницаемы не только для всевидящих крэгов. Оказалось, что джаспериане тоже не могут преодолеть этот барьер, и для того, чтобы очутиться в другой точке планеты или послать туда свой голос, теперь требовалось выбраться на поверхность.
Поэтому прежде всего занялись поисками новых лазеек наверх и старательным вызубриванием топографии лабиринта — особенно строг был Юрг к Сэнни и Гаррэлю, требовал, чтобы они проходили все тупики, повороты и ловушки «с завязанными глазами».
Он ни на йоту не доверял фламинго и опасался за Кукушонка.
Наткнулись на заваленный выход, ведущий, похоже, прямо в цокольный этаж «суперэйфеля». Юхан потихоньку занялся завалом, не рассказывая пока о нем принцессе: впервые под камнями обнаружились человеческие кости. Юрг ставил вешки в южном направлении — судя по всему, эта ветвь подземного хода вела прямехонько во дворец, лежавший по ту сторону мелового хребта. Гаррэлю было поручено не сводить глаз с моны Сэниа, а еще точнее — с ее крэга: несколько раз она уже порывалась ринуться в сторону на свет огня или контур какой-то фигуры.
Кукушонок летал на разведку.
Первое, что он обследовал, была Звездная гавань. Здесь все было в порядке: десять кораблей, соединившись в один мак, уже отбыли в неизвестном направлении, и теперь на сером ноздреватом бетоне виднелось десятка три малых и четыре больших корабля. Захватить их не представляло ни малейшей сложности; проблема заключалась в том, что для дальнего перелета требовался конгломерат не менее чем из восьми кораблей — в подземелье же находилось только два пилота.
Пылкий Гаррэль тут же предложил себя в качестве глашатая. Днем через узкую щелку удалось рассмотреть, что под входным отверстием тянется довольно широкий карниз — спрыгнуть на него ничего не стоит, случайных глаз в этом затерянном уголке опасаться нечего: нападающие ушли из замка. Так что он сможет беспрепятственно послать свой голос хоть всему населению Джаспера! Когда там разыщут небольшую трещину в меловых горах…
Юрг решительно запротестовал. Ни о каком широком оповещении и речи быть не может. Нужно выбрать надежных людей.
— И, кроме того, говорить с ними так, чтобы они согласились, — добавила мона Сэниа. — А так говорить могу здесь только я. И только со своей дружиной.
— Ты с ума сошла! — возмутился Юрг. — Отпустить тебя ночью на этот карниз, над ущельем? И речи быть не может!
— Бесстрашный эрл, — тихо засмеялась Сэниа. — Как, по-твоему, джасперианин может разбиться? Он уйдет в ничто.
— Сэнни, вспомни, как ты смеялась при одной мысли о том, чтобы заключить джасперианина в темницу! А где мы сейчас?..
Мона Сэниа смолкла.
И на следующую ночь все повторилось сначала.
Так продолжалось несколько дней, пока Юрг не вынужден был согласиться.
Как только сиреневый крэг, кажущийся в лунных лучах серебристым, растворился в ночной тишине, из круглого отверстия выскользнула веревочная лесенка. Юрг, едва коснувшись ее, спрыгнул на карниз и поднял руки; Юхан бережно передал ему завернутую в плащ Сэнни. Юрг поставил жену рядом с собой, одной рукой крепко обхватив ее за плечи, а в другой сжимая поставленный на непрерывный разряд десинтор. Белые известняковые стены ущелья хорошо просматривались в свете предполуночной луны, и можно было не опасаться внезапного нападения. И все-таки…
Сверху из люка свесился Юхан и положил руку на плечо названому брату — для подстраховки. Видно, и он не считал эту акцию безопасной.