– Ну что ж, – сказал король, – у меня нет никаких возражений. Пожалуйста, господин профессор, слетите на пол, а то, боюсь, ваша супруга не удержит вас на руках.
Диковинный мотылек опасливо опустился на пол.
Король поднял над ним руки и торжественно произнес:
– Покаявшемуся да простится!
И в тот же миг перед собравшимися предстал в своем прежнем обличье профессор естественной истории Артур Бенедикт Теодор Инсекториус.
– Это я! – воскликнул он. – Я снова человек! Эмилия! Друзья! Я снова профессор!
Он чуть с ума не сошел от радости, но все же поблагодарил короля.
– Мне никогда не забыть этого урока, ваше величество. Отныне я не причиню вреда ни одному насекомому, да и вообще ни одному живому существу.
– Я слышал, что вы серьезный ученый, – сказал король, – и я решил оставить вам дар понимать язык насекомых. Чего ради разлучать вас с новыми друзьями? А теперь вы должны оказать нам некоторую услугу. Принесите сюда вашу коллекцию.
– Я бы и рад, ваше величество, но она исчезла, – подавленно промолвил профессор. – Сразу же после бала коллекция пропала, и где теперь находится, никто не знает.
– Но почему никто? – возразил архивариус. – Твоя коллекция здесь.
В руках архивариуса были три большие коробки, обитые красным бархатом.
– Вы, господин Букреус, – проговорил восхищенный король, – должно быть, задались целью удивить мага? Если так, то вам это вполне удалось.
– Господин Букреус – ученик Виттольда Книжника, – пояснила Аранеусу Филистена.
– А вот это – удивительнее всего! – воскликнул король. – Мне бы хотелось поговорить с вами отдельно.
– Всегда к вашим услугам, ваше величество, – поклонившись, ответил архивариус.
Король Аранеус велел открыть коробки, и, когда это было сделано, обратился к профессору Инсекториусу:
– Для этой магической операции нужна ваша добрая воля, господин профессор. Повторяйте за мной: по доброй воле и от чистого сердца отпускаю на волю всех моих пленников! Вы свободны! Свободны! Свободны!
Профессор повторил заклинание, и в ту же минуту насекомые, давно высохшие на булавках, ожили и, сорвавшись со своих мест, закружились по залу. Среди них внезапно появился юноша в прекрасном камзоле из золотистой парчи. Он удивленно огляделся, явно не понимая, где находится.
– Самюэль! – радостно вскричала принцесса Аранея.
– Аранея? – изумился юноша. – Ваше величество? Господа? Где я? Ведь я был только что в одном чудесном саду и вдруг…
– В саду вы были дней пять назад, господин Карабус, – сказал архивариус.
– Это вы были в моем саду, – вставила слово Эмилия Инсекториус.
– Так что, я спал все это время?
– Можно сказать и так, – улыбнулся король.
– Ваше величество! – вдруг с жаром проговорил Самюэль Карабус. – Простите меня за тот проступок! Поверьте, я не могу жениться на вашей дочери. Прости, Аранея!
– Мне все известно, мой мальчик, и я вовсе не настаиваю на том, чтобы ты стал моим зятем. Да, похоже, и Аранея не хочет этого.
– Самюэль, – обратилась к Карабусу принцесса, – познакомься, это мой жених Себастьян Нулиус.
Самюэль рассеяно поклонился звездочету.
– Позвольте, – проговорил он, – да ведь вы звездочет из Нустерна!
– Совершенно верно.
– Рад за вас, – горячо проговорил Самюэль. – Поздравляю от всей души. Вы, признаться, мне сразу понравились в тот вечер в трактире.
– И вы мне тоже, Самюэль. Мне очень хотелось еще раз встретиться с вами, поговорить, думаю, что теперь нам это удастся.
– Тогда, Себастьян, я осмелюсь предложить вам свою дружбу.
– Я буду счастлив ее принять.
– Кажется, они хотят перещеголять друг друга в учтивости! – засмеялся король.
– Самюэль, – промолвил звездочет, – простите мое любопытство, но не могли бы вы сказать, почему носили перстень на шнурке?
– Откуда вы все знаете? – удивился Самюэль.
– Не удивляйся, мой дорогой, – сказал король. – Себастьяну многое известно, и ты еще не раз будешь просить его пересказать те удивительные события, которые произошли в городе Нустерне, пока ты «спал».
– Не сомневаюсь, – согласился Самюэль.
– Но все-таки, – настаивал Себастьян, – вы не ответили на мой вопрос.
– Ах да! Как-то раз, когда мы находились с графом Пардозой в Ноэрбе, у меня пропал перстень. Я носил его в кармане, и в один прекрасный день не обнаружил его там. Два дня мы провели в тщетных поисках, и вот, совершенно неожиданно, на третий день я нахожу его на прежнем месте. Не желая больше попадать впросак, я надел перстень на шнурок и носил его на шее.
– Примерно так я и предполагал, – произнес архивариус, внимательно слушавший Самюэля, и обратился к королю: – Вне всякого сомнения, это Пардоза выкрал перстень, заказал подделку, а потом подбросил обратно.
– Граф Пардоза?! – воскликнул Самюэль. – Украл?! Нет, это невозможно. Он был ко мне всегда добр, во многом помог…
Принцесса ласково улыбнулась своему другу и промолвила:
– Милый Самюэль, как это ни печально, но господин архивариус прав. Граф действительно оказался дурным человеком и бездарным магом. Я убедилась в этом на собственном опыте.
– Тогда я ничего не понимаю, – сказал Самюэль.
– И не старайся, – ответил ему король, – я ведь тебя предупреждал: – Себастьян и его друг, господин Букреус, много интересного могут рассказать. Но оставим это на потом.
– Да-да, ваше величество, – согласился Самюэль Карабус, ставший вдруг очень озабоченным. – Позвольте мне удалиться. Теперь, когда я свободен, отправлюсь на поиски моей ненаглядной Помпонии.
– Не торопись, – остановил его король. – Я тоже, по примеру господина Букреуса, хочу преподнести небольшой сюрприз.
Он хлопнул в ладоши, и в зале появилась царственная Помпония. Самюэль Карабус бросился к ней.
– Наконец-то я вижу тебя, милая Помпония!
– Отныне мы будем навек неразлучны, Самюэль!
– Я так долго искал тебя!
Король весело посмотрел на Филистену и, не без лукавства, промолвил:
– Оказывается, и вещунья может ошибиться: как видишь, моя дорогая, нынче в Арахнидах будет не две, а три свадьбы.
Вещунья рассмеялась и приникла головой к плечу короля. А тот обратился к Карабусу и Помпонии:
– Как видно, провидение избирает своим оружием не только добродетельных. Приворотное зелье, которым опоил вас граф Пардоза, давно потеряло силу, а любовь осталась. Значит, так тому и быть. Я действительно породнюсь со своим старым другом герцогом Карабусом, но не через милую дочь, как я наивно полагал, а через свою возлюбленную племянницу.
Помпония, зардевшись от счастья, подошла к королю, и тот нежно, по-отечески обнял ее и поцеловал.
Затем, преисполнившись торжественностью, он заговорил:
– Еще раз благодарю вас, добрые жители Нустерна: вы так или иначе помогли моей дочери принцессе Аранее. Мое сердце всегда будет открыто для вас. Дети мои, Себастьян и Аранея, подойдите ко мне. Благословляю вас, будьте счастливы. В том, что обыкновенный человек становится супругом феи, нет ничего удивительного. Ты, Себастьян, наделен великим талантом удивляться этому бесконечно прекрасному миру, удивляться и искать. А кто ищет, тот не остановится, пока не найдет, и, найдя, обретет дар искать лучшее. В этом – смысл всех поисков. Теперь нам пора. Нас ждет Магония и Арахниды.
Себастьян и Аранея подошли к своим друзьям.
– Спасибо вам за то, что вы для нас сделали, – не без волнения проговорила принцесса.
– Спасибо, друзья мои, вы помогли мне найти счастье, – сказал Себастьян. – Меня ждет иная, прекрасная жизнь. Но мне грустно с вами расставаться.
– Не надо печалиться, Себастьян, – подбодрил его архивариус. – Магония – не за тридевять земель…
– Как это? – поразился Себастьян.
– Да, милый, – сказала Аранея. – Магония – всегда рядом. Дорогая Эмилия, – обратилась она к жене профессора, – я хочу сделать вам на прощание небольшой подарок, – и Аранея неведомо откуда достала маленький мешочек и протянула его Эмилии. – В нем семена замечательных цветов, какие растут только в Магонии. Они, надеюсь, украсят ваш прекрасный сад.