— Ничего там не дергается, — с обидой сказал Дюшка. — Это ты так просто говоришь.
— Да нет, дергается. У меня аж голова разболелась.
Котов потрогал голову.
— А вы что, опять стреляли?
Мы не ответили. Сидели молчали.
— Чего делать сегодня будем? — спросил Котов.
Вроде как ничего не случилось. Хитрец Котов.
— Ничего, — ответил Дюшка. — Вот так сидеть и будем до вечера.
— Можно и посидеть, — Котов вытянул ноги. — Сегодня луна хорошая.
— Пластинки будем слушать.
Сказал Дюшка. Он вытащил из-за дивана футляр с проигрывателем, достал пластинки и запустил «Огниво». «Огниво» вот точно дергалось и шипело, глупая идея. Мы послушали минут пять, а потом Котов не выдержал.
— А давайте на подрывное сгоняем? — предложил Котов.
— Чего мы там забыли? — неприветливо спросил Дюшка.
И сделал погромче. Не звук, а шум.
— Вчера один пацан там снаряд нашел, — сообщил шепотом Кот.
Мы с Дюшкой посмеялись. Подрывное поле все вдоль и поперек выхожено, все, что можно найти, давно нашли. И осколки, и порох. Хотя пороха там всегда мало было, во время лесного пожара выгорел.
— А может, сразу атомную бомбу он там нашел? — усмехнулся Дюшка.
— Да нет, снаряд. От гаубицы. То есть не целиком снаряд, а половинка. Передняя часть оторвалась, а задняя, где капсюль, вся целая. И порох весь остался. Почти два килограмма!
Котов достал из кармана спичечный коробок, сдвинул крышку. Внутри лежали короткие желтые трубочки пороха.
Дюшка выключил «Огниво».
— Похвалин у этого пацана литровую банку выменял на батарейки.
Я представил, как Похвалин взрывается вместе со своим домом, это было красиво.
Дюшка выудил из коробка пороховую трубочку, понюхал, поковырял ногтем.
— Настоящий армейский, — заверил Котов. — Пироксилиновый. Смотрите.
Котов вытащил из кармана кусок фольги, обмотал пороховую трубку фольгой в три слоя, скатал между ладонями, придав форму ракеты. С тыльного конца спичкой дырку проковырял. Из коробка сделал стартовую установку, поджег порох. Ракета с визгом взлетела над крапивой, высоко так взлетела, и дым красивый, с завитушками. Понятно, армейский порох, из спичек ракету не сделать, пугач разве что.
— Хороший порох, — согласился Дюшка.
— А то! Этот пацан, что снаряд нашел, говорит, что надо не на самое подрывное ехать, а чуть дальше, за Сендегу. Там никто не ищет, а туда куча снарядов улетела.
Дюшка поглядел на меня.
— Ничего туда не улетело, — сказал я.
— Если пороха много найти, можно и шпалер сделать, — сказал задумчиво Котов.
— Можно без пальцев с вашим шпалером остаться, — заметил я. — И без глаза. Один такой…
— Знаем-знаем, — тут же перебил Котов. — Смирнов пилил патроны, и ему все оторвало. Ты еще про карбидную бомбу расскажи.
Я в стрелковую секцию собираюсь. И в картинговую. И то и другое дело серьезное. Поэтому я против всякой самодеятельности и дурацких развлечений. А про карбидную бомбу весь город знает, мужику, между прочим, руку оторвало, инвалидит сейчас сторожем, а был баянист. Но Дюшка, конечно, против шпалера устоять не мог.
— Смирнов неправильно сделал, — сказал Дюшка. — Взял трубку от кровати и пороха много насыпал — у него не шпалер получился, а фугас.
Дюшке хочется иметь пистолет. Не пневматический, настоящий. Если не пистолет, так хотя бы самострел. Шпалер. Он бы тоже в стрелковую секцию записался, но его не возьмут с такой рассредоточенностью. Его на фехтование и то не взяли, хотя он три раза пробовал, после этого провала он как раз ножиками и стал увлекаться. Отец ему воздушку списанную добыл, но кроме нее, Дюшке ничего стрелкового не видать.
— Этот пацан говорит, что видел там осколки от гранаты, — вспомнил Котов. — От лимонки.
Граната стала последней каплей, Дюшка сказал:
— Давайте и в самом деле завтра на подрывное съездим, а?
Мы согласно промолчали.
Котову, кажется, тоже хотелось гранату.
— Можно и съездить, — сказал он. — Погоду обещали хорошую. Только втроем, Похвалина не берем, он трепло.
Против того, чтобы не брать Похвалина, возражений не нашлось. В конце концов согласился и я, мне порох даром не нужен, граната тем более, но не дома же сидеть? Могут ведь и работать заставить, а в июне работать обидно, в июне хочется надеяться на лучшее.
— Вот и хорошо, — Котов полез из будки. — Завтра в семь заезжайте тогда, буду ждать.
Котов спрыгнул со стены, чуть-чуть скатился в крапиву, ойкнул.