Велизарий наклонил голову.
— На меня надавили. Когда я думал, что уже переиграл Негропонти, они привели в действие одно чрезвычайное средство… Я все взвесил и увидел, что если я сделаю, как они хотят — проблем для империи будет меньше. То есть это я так считал тогда. Вы хотите, чтобы я сказал вам, чем мне угрожали?
Ольга медленно покачала головой.
— Для меня это не имеет значения. Я просто пытаюсь понять, зачем погибли те, кого я ждала. Пытаюсь… И не могу.
Велизарий наконец сел.
— Представьте, сколько матерей по всей империи сейчас хотят задать мне тот же вопрос. И сколько жен… Что я могу сказать? Вам легче, чем многим. Андроник служил, и службу свою исполнил отлично. Что было бы, если бы я его не переместил? Тогда, скорее всего, гражданская война началась бы раньше. Я считал, что это плохо. Прав ли был — не знаю… Я теперь только и делаю, что сомневаюсь, — он виновато улыбнулся.
— Тогда вам не следует быть императором, — сказала Ольга.
— А я и не император больше. Получается, что вам говорю об этом одной из первых… Да. Именно так.
«Тристан» был прекрасен.
Черный стреловидный корпус, рассчитанный на вхождение в плотные экзосферы. Экипаж всего лишь в двенадцать человек. Исследовательский звездолет нового поколения.
Едва познакомившись с ним, Андрей Котов уже был в восторге.
Трансгалактическая экспедиция…
Ну, не совсем «транс». Но все–таки достаточно дальняя.
За пределы Спирального моря.
За последние три недели Андрей изучил «Тристан» вдоль и поперек. Ему по ночам снились переборки, вентили, коммуникации, детали телескопов и атмосферные шлюпки. Теперь он был сыт предполетной подготовкой по горло и решил развеяться. Благо, это было нетрудно. Пассажирский триплан постоянно ходил от космодрома до Икарии — самого крупного из уцелевших городов планеты Карфаген.
Город встретил его приветливо, будто не было ни войны, ни разрушений. Разогретые солнцем кирпичные дома — здесь было лето. Выщербленная мостовая каким–то чудом создавала уют. Под навесом продавали холодный чай. А в нише за углом звенела гитара…
Андрей прислушался.
…Мы расставались затемно,
поскольку выходило,
что жить не обязательно,
а плыть необходимо.
И вот опять торопимся,
как будто суждено нам
по финикийским прописям,
по греческим канонам
добыть смертельной выдумкой,
шалея и рискуя,
не стоящую выделки
овчинку золотую…
Он замер. Огибая людей, нырнул в полумрак.
С гитарой была женщина. Маленькая, ладная; похожая на мальчика, хоть уже и не очень молодая. Присмотревшись, Андрей понял, что ей вряд ли меньше сорока лет. Вот как, значит. В любой империи есть свои ваганты…
Летучие молекулы
пассатов и мистралей,
нам жаловаться некому,
мы сами выбирали
свой курс на той касательной -
любви и счастья мимо -
где жить не обязательно,
а плыть необходимо.3
Андрей стоял, замерев. Бывает же… Идешь по улице — и случайно встречаешь свое будущее.
Он не заметил, как песня кончилась и маленькая женщина исчезла.
Первый порыв был — ринуться за ней. Спросить людей, поискать, поговорить…
Но зачем? Что это даст, кроме самой песни?
И вообще. Зачем цепляться за грунт, если впереди — небо?
Золотое руно звезд…
Он зашел в полуподвальное кафе и потребовал вина. Какого? Да неважно. Неси дары планеты, парень, и не смотри в мою сторону.
Счастье нахлынуло, и вино тут было ни при чем.
— Я увижу чужие берега, — сказал Андрей вслух. — Невиданные воды… — он отпил, чувствуя веселую ярость.
— Разрешите?
Голос принадлежал не официанту.
— Пожалуйста, — Андрей встал и указал пришельцу на стул.
Сам он был в космофлотском мундире без знаков различия: весь личный состав экспедиции «Тристана» числился формально в отставке. А на пришельце был китель полковника наземных войск со всеми регалиями. Со скорпионом в петлице. Медицинская служба.
Полковник сел.
— Позвольте представиться, — сказал он. — Платон Арианит. На мундир не обращайте внимания, я по сути человек штатский. Просто врач.
— Андрей Котов. Навигатор.
— С «Тристана»?
Андрей кивнул.
Доктор–полковник позвал официанта, ткнул пальцем куда–то в лежащую на столе распечатку.
— Благодарю, — сказал он. — Да, и прошу извинить меня за вторжение, — уже опять Андрею. — В этом городе трудно не встретиться.
— Вы меня знаете?