«Почему она так настойчиво говорит мне это? — Мака заглянула в глаза Мери. — Может быть, она ненавидит мужа?»
— Почему? Ведь брат хочет мальчика?
— Нет…
«Мери не может ненавидеть, я просто не в своем уме, мне все мерещится». Она не хотела больше продолжать этот разговор, но Мери чего-то ждала от нее, и Мака еще раз почти без интонации спросила:
— Почему?
— Хочу назвать ее Макой, — прошептала Мери.
— А-а, — сказала она и смолкла и, ощущая под ладонью сгусток тепла, с грустной радостью подумала: «В этом дворе опять будет бегать Мака…»
Вот уже сколько дней ничто не радовало ее. И все-таки она сказала:
— Назови лучше именем нашей бабушки… Мери опять была близка и дорога ей, и она ждала от нее помощи и спасения.
Глава третья
«Он, наверное, узнал от Бичи, что я приехала», — думала Мака в ту ночь, когда брат, забежав с работы, сообщил: в район приехал на гастроли театр музыкальной комедии, — переменил рубашку и ушел. «Не сегодня, так завтра он узнает, где я. Но куда же мне еще деваться, куда запропаститься! А если взять и уйти отсюда, уехать, бежать туда, где меня никто не знает, работать и жить там? Некоторое время поговорят, но скоро надоест, и забудут. А что потом? Сменить имя, фамилию? Бросить сына, мужа, отца с матерью, расстаться с моим домом, с моей землей, с М а к о й Л е ж а в а? Для чего же тогда жить?.. Значит, Мака Лежава должна исчезнуть, и если я не способна расстаться с жизнью, надо совершить еще один большой обман, но существовать?»
«Голова забита бог знает чем! Иной раз брежу до того, что чувствую, как болят мозги…»
«Здесь Тхавадзе не посмеет преследовать меня. Он достаточно благороден, чтобы не оскорбить ни меня, ни кров моего отца. Если Бичико его сотрудник и подчиненный, так это на службе, а в этом доме он мужчина и мой брат. Нет, я знаю, он ничем меня здесь не унизит. А из дома я ни шагу, даже к Нуце не пойду. Я боюсь встречи с Джумбером; в этом человеке есть сила, которая подавляет и покоряет меня, и я не могу сопротивляться. Потому ли, что он давно любит меня, или я постепенно все глубже погружаюсь в омут и иду ко дну? Больше всего я боюсь, как бы мне самой не захотелось увидеться с ним… Когда он собирается что-то сказать, мне всегда кажется, что он скажет: «Ты отдалась мне по своей воле…» Он прав. Я пленница своих страстей. Я не должна с ним встречаться, не то — я знаю — привыкну к своему положению…»
«Не должна… Пусть оставит меня в покое, он же добился своего. Пусть оставит меня в покое и забудет все. Если мне суждено жить, мне хватит и этой муки и этого стыда, с избытком хватит по гроб. Он оказался настоящим мужчиной, добился своего. Будь я на его месте, я бы поступила точно так же — никому не простила бы тех оскорблений, что он натерпелся от меня. Теперь мне только и остается гордиться тем, что Тхавадзе когда-то бегал за мной по пятам, а я даже не помнила о нем, как не помнит хозяин о бегущей за ним собачонке».
— Довольно! Пусть оставит меня в покое. Не могу…
И все-таки в эту ночь она заснула раньше, чем во все предыдущие. Сквозь сон услышала, как вернулся Бичико, но не обратила внимания. Утром она лежала в постели, пока брат не ушел на работу, и каждый раз, когда Мери заглядывала к ней, прикидывалась спящей.
Встала, и какой-то страх сразу же поселился в ней. Она чувствовала: что-то должно было случиться в этот день, что-то назревало. Судьба погоняла ее перед собой, не давая даже короткой передышки, и Мака уже не надеялась на нее. Каждая ее встреча с Джумбером была похожа на первую — сильными страстями и неудовлетворенностью. Если б эта страсть обратилась во зло, она совершила бы неслыханные преступления. Тхавадзе сейчас искал Маку, и никто на свете не знал, что он мог натворить. Ах, хоть бы он не промахнулся тогда и попал в сердце! Даже если б узнали, из-за кого он застрелился, что ей: честная жена честного мужа, у Тхавадзе не вышло ничего, и он покончил с собой… В каком-то смысле даже слава.
Нет, Тхавадзе так просто не уймется. Сейчас он носится на своей машине по улицам и проселкам и ищет ее.
Сегодня что-то будет…
Солнце далеко перевалило за полдень, когда Мака увидела в окно подошедшую к калитке женщину, и хоть не сразу узнала ее, догадалась, что это Нуца.
«Пока он собирается встречаться тайно и шлет мне посыльных: Нуце все известно, она была близка к нашей семье, навещала отца в больнице, — идеальная кандидатура. Что удивительного в том, что встретились старые подруги…»
Мери спустилась вниз к свекрови и сказала, что у калитки стоит незнакомая гостья.