Мельников наклонился вперёд, с глубоким волнением всматриваясь в знакомую картину, которая так часто возникала в его памяти…
Свинцовые волны, с длинными белыми гребнями пены, с нависшими над ними тёмными, клочковатыми тучами, чёрные стены ливней, испещрённые зигзагами молний, всё тот же тусклый полусвет…
Ничто не изменилось за эти восемь лет. В жизни планеты века короче, чем секунды в человеческой жизни. Природе некуда торопиться, — перед нею вечность.
На мгновение Мельникову показалось, что он перенёсся в прошлое. Не «КСЗ», а «КС2» летит над мрачным океаном Венеры. Стоит оглянуться — и он увидит сосредоточенное лицо Камова, склонившегося над пультом, уверенные движения его рук, оперирующих многочисленными кнопками и рукоятками управления. Как тяжело и трудно было тогда вести корабль в незнакомой атмосфере чужой планеты, сколько мужества и решительности требовалось от командира! На каждом шагу ждало неведомое. Ведь даже Белопольский — хладнокровный и не знающий страха — предложил было покинуть планету, столь негостеприимно встретившую человека. А теперь…
Мельников взглянул на Константина Евгеньевича. Командир корабля сидел спокойно, откинувшись на спинку кресла, внимательно, но без тревоги вглядываясь в экран. Ему нечего было опасаться. Венера уже не была загадочной незнакомкой. Он вёл корабль к заранее намеченному месту, которое нужно было только найти. Неизвестных препятствий не существовало. Грозовые фронты, столь опасные «КС2», не угрожали кораблю. «СССР-КС3» пролетал сквозь них, не уклоняясь от своего пути. Совершенные приборы давали полную картину полёта и всего, что находилось впереди.
С волшебной быстротой, за короткий срок, техника постройки космических кораблей далеко ушла вперёд. Между первенцем звездолетостроения «СССР-КС1», на котором Сергей Александрович совершил первый в истории полёт за пределы Земля, и звездолётом «СССР-КС3» была такая же разница, как между аэропланом Блерио и современными реактивными самолётами. Тогда основными были вопросы обеспечения в пути горючим, — от них зависело всё. Теперь это не имело значения. Бурное развитие атомной техники дало в руки исследователей космоса такие запасы энергии, которые всего десять лет назад были совершенно неизвестны и наличие которых в природе многим казалось невозможным. Совсем недавно создание больших искусственных спутников Земли, где корабли Вселенной могли бы пополнять запасы горючего перед дальнейшим полётом, казалось обязательным этапом, без которого нельзя обойтись, а теперь никто и не думает об этом. Звездолёты, как бы они ни были велики и тяжелы, отправляются в путь прямо с земных ракетодромов, они могут свободно опускаться на любую планету и снова взлетать с неё, не опасаясь нехватки энергии.
Мысль человека побеждает природу, заставляя её неисчислимые силы работать на себя, служить своим интересам.
Уже три часа летел «СССР-КС3» над океаном, а ни малейшего признака берега не появлялось. Может быть, материк, открытый первой экспедицией, находился сейчас на ночной половине планеты? Это было возможно, а есть ли на Венере какой-нибудь другой, никто не мог знать. Время обращения вокруг оси — сутки планеты — были неизвестны. Могло случиться, что ночь над оранжевыми лесами континента продлится ещё недели. В этом случае придётся искать другое место для стоянки, но существовало ли такое место? Может быть, виденный экипажем «СССР-КС2» материк — единственная суша на Венере?..
Мельников и Белопольский поменялись ролями. Теперь Борис Николаевич вёл корабль, а Белопольский отдыхал, в любую секунду готовый помочь пилоту. Сколько времени придётся провести в воздухе, они не знали. Опуститься на волны среди океана, даже не видя берега, было бессмысленно. Во что бы то ни стало надо найти твёрдую «землю».
Звездолёт всё время летел прямо, держа направление на запад, опережая Солнце. За плотной массой облаков оно было невидимо, но чувствительные фотометры, установленные снаружи корпуса, сообщали на пульт, что сила дневного света не убывает и, значит, корабль ещё не достиг полосы сумерек.
В рубку вошли Пайчадзе и Баландин. Руководящий состав экспедиции обменялся мнениями.
— Если материк не покажется, мы можем пролететь не очень далеко в сумеречную полосу, — сказал Белопольский.
— Поворачивать и лететь назад бесполезно, — согласился с ним Баландин. — Если там и есть «земля», нам от неё мало толку. «Восточные» части планеты движутся в ночь.
— Может быть, лучше повернуть на север или на юг? — предложил Мельников.