Туман сильно мешал наблюдениям, но всё же можно было рассмотреть детали местности. Мельников подумал, что пройдёт ещё несколько дней — и остров нельзя будет увидеть сверху. Испарения с поверхности воды с каждым часом становились всё более и более густыми.
Покачав крыльями в знак привета, он поднял машину на триста метров. С этой высоты хорошо был виден весь остров, имевший форму почти правильного треугольника.
Ветер по-прежнему гнал мрачные тучи, всюду виднелись чёрные стены ливней, блестели молнии. С корабля по радио сообщали, что грозовые фронты не угрожают, но отсюда казалось, что они со всех сторон стремятся к острову.
Самолёт летел вдоль побережья. Слева расстилался покрытый белыми гребнями пены безграничный океан, справа — оранжево-красный «лес», за которым снова виднелась водная равнина.
Берег всё время был одним и тем же — высокий, обрывистый, заросший коралловыми «деревьями». Часто попадались заливы, обычно очень узкие, напоминавшие щели, далеко вдававшиеся в сушу.
Скорость была слишком велика, чтобы рассмотреть мелкие подробности. Здесь был бы полезнее вертолёт, но этими удобными для разведки местности машинами экспедиция не располагала, — слишком опасна встреча вертолёта с грозовым фронтом. Сравнительная неповоротливость, тихоходность, длинные лопасти подъёмных винтов — всё это могло привести к катастрофе. Быстрый, манёвренный, не имеющий воздушного винта реактивный самолёт был в условиях Венеры наиболее безопасен.
Долетев до южной оконечности острова, Мельников повернул на северо-запад, продолжая следовать за всеми извилинами берега.
Прозрачный пластмассовый кожух не мешал киносъёмке, и Второв заполнял одну плёнку за другой. Ветер теперь дул навстречу, и о его силе можно было судить по тому, как упала скорость мощной машины.
Внизу сплошной белой полосой тянулись буруны. Гонимые ветром волны бешено налетали на береговой обрыв и рассыпались алмазной пылью. Грохот прибоя, вероятно очень сильный, за рёвом мотора слышен не был.
Вскоре снова пришлось поворачивать, на этот раз на северо-восток. Местность не изменялась, и ничего нового не попадалось на их пути. Всюду была одна и та же картина.
Самолёт облетел остров кругом за пятнадцать минут, несколько раз пересёк его с севера на юг, с востока на запад и обратно, но ничего, хотя бы отдалённо похожего на искусственное сооружение, они так и не увидели.
Коралловое образование среди океана было совершенно пустынно и явно необитаемо. Если на Венере и есть сознательная жизнь, то её следовало искать не здесь.
Мельников собрался повернуть «домой», когда Топорков передал, что барометр резко идёт вверх и, по-видимому, приближается мощная гроза.
— Ионизация стремительно возрастает, — передавали с корабля, — её сила значительно больше чем обычно. Будьте крайне осторожны.
Мельников осмотрел горизонт. Действительно, с северо-запада приближалась широкая чёрная полоса. Быстро вырастая, она, казалось, стремительно надвигалась на остров, сверкая частыми молниями.
Медлить нельзя. Ещё пять, шесть минут — и гроза накроет остров. О посадке не приходилось и думать. Это значило погубить самолёт. Ливень начнётся раньше чем они успеют укрыться в ангаре.
Мельников переключил мотор на полную мощность. Легкокрылая птица быстрее звука помчалась на юг, одновременно поднимаясь выше, к облакам. Если не удастся проскочить перед грозой, то оставался ещё путь вверх — над ней.
Чёрная полоса быстро приближалась к самолёту, но Мельников уже видел далеко впереди её конец. Входить в облака и вести машину слепым полётом ему не хотелось, и он повернул немного к востоку, уходя от грозы и выигрывая этим время.
Им удалось проскочить буквально в последнюю секунду.
Зловещая водяная стена промчалась у самого хвоста машины. Как всегда на Венере, грозовой фронт имел резкие, словно обрезанные границы. Если бы не ветер, можно было бы находиться в нескольких шагах от потока, льющегося с неба, и остаться сухим.
Убедившись, что опасность миновала, Мельников снизил скорость и повернул на запад.
Остров давно скрылся с глаз. Они были одни среди просторов чужой планеты, на маленьком хрупком аппарате, с которым дикая мощь стихий могла бы справиться в одно мгновение. Радиосвязь со звездолётом прервалась, как только остров закрыла стена ливня.