Выбрать главу

«И этот может никогда не вернуться», — мелькнула страшная мысль.

Может быть, сознание, что он один и никто не войдёт к нему раньше чем через двадцать минут, сыграло свою роль, а многочасовое нервное напряжение требовало разрядки? А может быть, сказались наконец годы? Белопольский вдруг уронил седую голову на руки и заплакал.

Что сказали бы его спутники, если бы увидели в эту минуту своего «железного» командира…

Чей-то голос, раздавшийся из репродуктора, заставил Белопольского стремительно выпрямиться.

Вызывает Топорков?.. Нет, голос был не Топоркова..

— Звездолёт! Звездолёт! Говорит Мельников! Говорит Мельников! Отвечайте!..

Ещё не веря неожиданному счастью, Белопольский переключился на передачу:

— Слышу Борис, слышу? Где ты?

— Самолёт стоит у неизвестного берега, к западу от вас. Ударом молнии выведен из строя двигатель. При посадке самолёт наскочил на мель. Шасси сломано. Я и Второв не пострадали От толчка вышел из строя генератор радиостанции, который удалось исправить только сейчас. Снять самолёт своими силами не можем.

— На поиски вылетел Топорков. Соединитесь с ним на вашей волне. Как с воздухом и продуктами питания?

— Я слышал весь разговор, — донёсся откуда-то с неба голос Топоркова. — Борис Николаевич! Дайте радиомаяк!

— Лететь к нам на самолёте незачем, — ответил Мельников. — Возвращайтесь назад! Константин Евгеньевич, прикажите Игорю Дмитриевичу немедленно вернуться. Если считаете возможным, вышлите за нами подводную лодку.

— То есть как это «считаете возможным»? — рассердился Белопольский. — Мы готовы сделать всё, чтобы спасти вас. Но хватит ли вам кислорода?

— Его хватит ещё на четырнадцать часов. И часа два мы можем жить за счёт кислорода в баллонах противогазов. Я считаю, что только подводной…

Голос Мельникова неожиданно оборвался. Встревоженный Белопольский тщетно звал его, но самолёт больше не отвечал.

— На западном горизонте мощный грозовой фронт, — сообщил Топорков.

— Немедленно возвращайтесь! Маяк нужен?

— Нет. Остров ещё виден.

В рубке появился Баландин. У профессора был крайне изнурённый вид. Войдя, он услышал, как Белопольский приказывал Романову и Князеву задержаться у ангара и встретить Топоркова.

— Самолёт возвращается?.. Так скоро!

Вслед за Баландиным вошли Коржевский, Пайчадзе, Андреев и Зайцев.

Белопольский рассказал товарищам о неожиданном разговоре с Мельниковым. Он не забыл включить передатчик, чтобы Романов и Князев тоже слышали.

Радостное известие сразу вернуло всем силы.

— Сможет ли лодка выйти из залива? — озабоченно спросил Баландин.

— Это мы сейчас выясним, — ответил Белопольский. — Саша! — позвал он.

Юного механика все называли по имени.

— Слушаю, — ответил Князев.

— Как только поставите самолёт в ангар, отправляйтесь к выходу из залива и выясните, сможет ли подводная лодка пройти в океан. Промерьте глубину.

— Есть!

— А если не сможет? — спросил Коржевский.

— Тогда мы взорвём скалы, загораживающие выход, — с обычной энергией ответил Белопольский. От недавней слабости у него не осталось и следа. — На лодке отправятся Зиновий Серапионович и Константин Васильевич.

— В таком случае прошу обоих пройти со мной, — сказал Андреев. — Сколько времени займёт подготовка лодки к походу?

— Если не придётся взрывать скалы, то часа полтора.

— Достаточно, чтобы вернуть силы. Пойдёмте, Станислав Казимирович! Постараемся привести подводников в нормальное состояние.

Коржевский, Баландин и Зайцев вышли с Андреевым.

Топорков благополучно совершил посадку, и, как только самолёт был укреплён в ангаре, моторная лодка, не теряя ни минуты, пошла к выходу из залива. Фарватер для прохода подводной лодки был найден и промерен.

Но едва лодка вернулась к кораблю, начался новый ливень. Тот самый грозовой фронт, о котором Топорков сообщил по радио, закрыл остров. Но работа не приостановилась. Внутри звездолёта подводная лодка поспешно оснащалась всем необходимым. Наученные горьким опытом, звездоплаватели старались предусмотреть самое худшее. На лодку погрузили двойной запас продуктов на пять человек, из расчёта на неделю, тройной комплект кислородных баллонов и дополнительных аккумуляторов, тщательно проверили механизмы и радиоаппаратуру. Не были забыты водолазные и охлаждающие костюмы. Топорков установил на пульте управления свой электробарометр.

Люди торопились, но каждый узел, каждая деталь были трижды проверены.

Подводная лодка, построенная специально для рейса на Венеру, была невелика — восемь метров в длину и два с половиной в диаметре. Её корпус был отлит из пластмассы, крепкой как сталь и прозрачной как стекло. Четыре мощных прожектора давали возможность освещать всё пространство вокруг лодки. Два винта, приводимые в движение электромоторами, могли сообщать ей скорость пятьдесят километров в час. Почти все части оборудования были пластмассовые, что делало лодку лёгкой и подвижной. Успехи промышленности пластических масс, получившей за последние годы бурное развитие, позволили создать это чудо технического искусства.