Все бывшие в каюте — переглянулись. В самом деле! Никто не обратил внимания, что число лепёшек точно соответствует числу оставшихся на корабле членов его экипажа. Каждому по одной!
— Откуда же они могли узнать? — нерешительно сказал Коржевский.
— Вот именно, откуда? — Мельников посмотрел на товарищей заблестевшими глазами. — Они могли узнать об этом от…
Он не договорил, но все сразу поняли.
Загадочное появление золотого хронометра, с которым, как они все знали, никогда не расставался Белопольский, могло означать совсем не то, что они думали. Он сам отдал его венерианам. Это могло означать: «На помощь!»
Неужели же Белопольский и его спутник живы?..
— На озеро! — страстно вскрикнул Пайчадзе.
— Да! — ответил Мельников. — Мы должны немедленно отправиться на озеро. Возможно, мы ошиблись, но возможно, что угадали правильно. Медлить преступно.
Решение командира обрадовало всех. Один только Коржевский нахмурился и покачал головой с видом большого сомнения.
— Кому же Константин Евгеньевич мог сказать о нас? — спросил он. — «Черепахам»? И как он говорил с ними?
— Саша видел какое-то существо, — ответил Мельников, — это, наверное, и был настоящий венерианин. Как бы то ни было, мы не можем пройти мимо появления часов, что бы они ни означали.
— Я не спорю, — согласился биолог.
Приняв решение, звездоплаватели, не теряя времени, приступили к его выполнению. Из ангара вывели самый крупный из вездеходов. Это была сплошь металлическая могучая машина с двумя моторами, в две с половиной тысячи лошадиных сил каждый, с двумя самостоятельными панелями управления. Она могла двигаться в обе стороны с одинаковой скоростью, достигавшей ста двадцати километров в час. Узкие окна, расположенные со всех сторон, вместо стёкол имели прозрачные пластмассовые пластины толщиной в три сантиметра. Гусеницы были так широки, что машина могла устойчиво держаться на болотистой почве. Передняя и задняя стенки были снабжены острыми, расходящимися по бортам таранам, прикрывавшими гусеницы. Вездеход мог пробираться через не проходимую для других машин чащу. Длина машины — восемь метров — предохраняла её от опасности опрокинуться при крутых подъёмах или спусках, вес — тридцать две тонны — защищал от участи, постигшей машину Белопольского. Вряд ли «черепахи» могли поднять подобную тяжесть.
Завод изготовивший её специально для рейса на Венеру, позаботился и об удобствах экипажа. В вездеходе было шесть мягких кресел, которые могли превращаться в постели. Автоматически действующие аппараты «следили» за чистотой воздуха и его температурой. Двери были двойные, с выходным тамбуром. Три радиоустановки — основная, аварийная и телевизионная — обеспечивали надёжную связь.
В отличие от вездеходов, которые до сих пор употреблялись в космических рейсах, эта машина не была безоружна. В специальной башенке, возвышавшейся на носу, находился крупнокалиберный пулемёт.
Камов заставил Белопольского согласиться взять с собой эту вооружённую машину, «на всякий случай».
«Кто знает, может быть, мы жестоко ошибаемся относительно обитаемости Венеры, — сказал он. — Сделайте это для нашего спокойствия».
— Это тридцать две тонны лишнего груза.
— Всё равно вам нужен большой вездеход.
Кроме пулемёта, сами гусеницы, учитывая огромную мощь двигателей, были грозным оружием. Будь машина менее мощной, Мельников, возможно, не решился бы на опасную экскурсию.
Когда начали обсуждать, кому участвовать в поездке, возникли горячие споры. Каждому хотелось быть зачисленным в экипаж. В конце концов Мельникову пришлось употребить власть командира.
— Машину поведёт Князев, — сказал он, — с ним отправятся: Коржевский, как врач, и Второв, как кинооператор. Командовать вездеходом поручаю Князеву.
В половине восьмого утра 25 июля по земному календарю и глухой ночью по календарю Венеры вездеход отошёл от звездолёта и, миновав освещённую прожектором полосу берега, направился на тихом ходу к порогам. Оставшиеся на борту корабля, собрались в помещении обсерватории, следили за ним до тех пор, пока неясный силуэт машины не потонул в темноте ночи. Но и тогда они продолжали стоять у окна, напряжённо всматриваясь вдаль.
Минут через десять далеко-далеко мелькнул светлый луч, — их товарищи искали вход на просеку. Потом и этот луч скрылся. Очевидно, машина вошла в лес.
Пять человек перешли на радиостанцию. Топорков включил экран. И тотчас же на нём появилась лесная дорога. Телекамера, установленная на вездеходе, работала.