Жёлтая цепочка глаз отодвинулась на несколько метров.
— Они приглашают нас выйти, — сказал Князев.
Коржевский и Второв молча посмотрели друг на друга.
Выйти из машины… Оказаться в полной власти этих непонятных существ… Правда, они не выказывают никаких враждебных намерений, но всё же… Кто их знает, что у них на уме. Может быть, они пытались поднять машину и, увидя, что это невозможно, выманивают из неё людей.
— Надо спросить Бориса Николаевича, — сказал Коржевский.
— Зачем? — было видно, как Князев пожал в темноте плечами. — Мы должны выйти, если хотим познакомиться с венерианами. Я выйду!
— Тогда лучше я, — возразил Второв, — на звездолёте ты нужнее.
— Это ещё вопрос, кто из нас нужнее. Но к чему этот спор? Никакой опасности нет.
— Ну так и разреши выйти мне…
— Пустите лучше меня, — сказал Коржевский.
Князев даже не повернул головы в его сторону. Он будто не слышал слов биолога.
— Хорошо, — сказал он. — Если тебе так хочется, Геннадий, то иди. Но я считаю, что надо зажечь прожектор.
— Это ослепит их.
— Мы направим луч его света вверх. Иначе ты не сможешь шагу ступить в такой темноте. Отражение света от ветвей и листьев даст тебе возможность ориентироваться, а им не помешает.
— Всё-таки лучше посоветоваться с Мельниковым, — вторично предложил Коржевский.
Он не был обижен невниманием Князева, хорошо понимая, что молодой механик, которому доверили начальство над экскурсией, боится рисковать единственным на корабле биологом. Объём ещё не выполненной работы был очень велик. Станислав Казимирович предложил себя почти машинально и больше не заикался об этом.
— Я не возражаю, — ответил Князев, — но Борис Николаевич не может не согласиться.
Мельников действительно ни слова не сказал против. Выслушав подробный, но очень короткий рассказ Коржевского, он только спросил, кто выйдет из машины.
— Геннадий Андреевич, — ответил Коржевский.
Несколько секунд Мельников молчал.
— Будьте ко всему готовы, — сказал он. — Пусть один из вас находится у прожекторов, а другой станет у пулемёта.
Пока шли все эти переговоры, венериане ещё дальше отодвинулись от вездехода. Они явно ждали.
Второв надел на себя шлем противогаза. Князев повернул штурвал прожектора и включил ток. Белый столб света взметнулся вверх. Высоко над головой выступил из темноты лесной свод.
Мгла рассеялась, — её сменил прозрачный полусумрак.
В двадцати шагах они увидели плотную толпу «черепах» и три фантастические фигуры венериан. Все головы наклонились, словно приветствуя гостей. Но было ясно, что венериане сделали это не в знак привета, а просто спрятали глаза от блеска луча прожектора. Двое заслонили глаза рукой.
И ни одно из этих странных созданий не двинулось с места.
— Станьте у пулемёта, — сказал Князев Коржевскому.
Он считал эту предосторожность излишней, но так приказал им Мельников.
Биолог поднялся в башенку. Как и все члены экипажа «СССР-КС3», он хорошо владел всем находящимся в их распоряжении оружием.
Второв без малейшего колебания открыл внутреннюю дверь и прошёл в тамбур. Затем он вышел из вездехода и спокойно направился к венерианам.
Один из них двинулся ему навстречу.
«Черепахи» ходили подобно людям, передвигая ногами. Венерианин поступал иначе. Он не шёл, а прыгал. Помогая себе хвостом, он короткими прыжками приближался к человеку. В руках он нёс каменную чашу.
Коржевский и Князев с напряжённым вниманием следили за каждым движением венерианина. Одновременно они не выпускали из поля зрения двух оставшихся на месте и их грозную свиту.
Второв сделал только пять шагов и остановился. Венерианину понадобилось больше двадцати прыжков, чтобы преодолеть оставшееся расстояние.
Человек Земли и «человек» Венеры сошлись вплотную.
Второв протянул руку.
Венерианин не взял руки. Он даже отскочил на шаг назад. Потом он протянул вперёд свою чашу и, дотронувшись ею до руки Второва, выпустил её.
Чаша упала на землю и разбилась.
Остальное произошло в несколько секунд.
Венерианин отскочил и поднял руки. Это было, очевидно, сигналом.
Пять «черепах» бросились вперёд на Второва.
Князев мгновенно повернул штурвал. Луч света, описав стремительную дугу, ударил прямо в глаза нападающим.
Словно споткнувшись, «черепахи» остановились.
Молодой механик почувствовал, что через секунду Коржевский нажмёт на гашетку. Свинцовый ливень обрушится на плотную массу розовых тел, сея смерть и увечья.