— Любопытно, — сказал Орлов.
— А кто управляет вагоном? — спросила Ольга.
— Никто. Наше метро полностью автоматизировано. Видите, на щитке горит зелёная лампочка. Это значит, что путь свободен и можно ехать. Прошу садиться!
— Значит, здесь не один вагон?
— Садитесь! Сейчас увидите.
Ольга, наклонившись, вошла внутрь вагона и села. За ней последовали её спутники. Передняя и задняя стенки имели такие же окна, как и боковые, и можно было видеть уходящий вдаль туннель, с длинным рядом зелёных огней, и такой же туннель позади. Только впереди он был прямой, сходящийся вдали в одну точку, а сзади сразу же сворачивал куда-то в сторону.
Мельников сел рядом с Ольгой.
— Нажми кнопку с надписью «Центр», — сказал он.
— Это совсем как в лифте.
— Принцип один и тот же.
У каждого сиденья был расположен маленький щиток с двумя кнопками. На одной стояло «Центр», на другой — «Порт». Ольга нажала первую.
Двери вагона закрылись, и он плавно двинулся с места.
— Посмотрите назад, — сказал Мельников.
Обернувшись, они увидели точно такой же вагон, который остановился на освободившемся месте.
— Сколько же здесь всего этих вагонов? — спросила Ольга.
— Четыре. Два на одном конце линии и два на другом.
— Но так может случится, что все четыре на одном конце, — заметил Орлов.
— Нет. Если никто не едет из центра в порт, то, как только наш вагон пройдёт половину пути, один из находящихся там вагонов автоматически отправится на другой конец линии. Наше метро очень умное, — прибавил Мельников.
— А где идёт обратная линия?
— Рядом. По параллельному туннелю.
За время этого короткого разговора вагон успел развить полную скорость. Зелёные огни быстро мелькали за стёклами окон. Вдали уже виднелось светлое пятно станции.
— Три минуты, — сказал Мельников, — и два километра.
— Нас не может догнать вагон, идущий сзади?
— Он не двинется с места, пока мы не приедем, и наш вагон не освободит место у перрона. Я уже говорил — здесь всё автоматизировано.
Вагон, постепенно замедляя ход, подошёл к перрону и остановился. Двери раздвинулись. Только они успели выйти, вагон снова двинулся вперёд и ушёл, уступая место следующему.
— А если бы мы задержались? — спросила Ольга.
— Пока все не выйдут, вагон не уйдёт, — ответил Мельников.
— Вот это уже непонятно.
— А вместе с тем очень просто. Автоматика приводится в действие давлением на пол вагона. Если в нём находится кто-нибудь или даже что-нибудь, весом больше десяти килограммов, двери останутся открытыми, а в этом случае вагон не сможет двинуться вперёд.
— Действительно просто. А куда ушёл вагон?
— Он перейдёт на обратный путь, и будет ждать, пока стоящий перед ним не уйдёт.
— Любопытно! — повторил Орлов.
— Только ради этой дороги и то стоило приехать сюда, — сказала Ольга.
Наверх вела такая же лестница, как на вокзале. «Метрополитен» проходил близко к поверхности земли, и подниматься надо было всего на тридцать ступеней. Выход находился на уровне бетонного поля и был ограждён низкой решёткой, прикрытой сверху «зонтом» для защиты от дождя.
Выйдя наверх, они очутились в центре ракетодрома. Вокзал и окружавшие его здания казались отсюда совсем маленькими. Во все стороны простиралось ровное желтовато-серое поле. Чугунная решётка, окружавшая ракетодром, чётко проступала на самом горизонте непрерывной чёрной линией, ограничивавшей кругозор. Видное отсюда целиком, поле казалось ещё грандиознее, чем от вокзала.
Четыре машины с брезентовым верхом стояли недалеко от входа в метро. Метрах в ста от них несколько человек в синих комбинезонах несли на плечах длинный, тускло блестевший на солнце металлический стержень, направляясь к какому-то непонятному возвышению, выделявшемуся на ровном поле.
— Что это такое — спросила Ольга.
— Где? — Мельников посмотрел по направлению, куда указывала её рука. — Это наш корабль — «СССР-КС3».
— Не понимаю.
— Я только что собирался спросить вас, где же корабль? — сказал Орлов.
— Подойдемте ближе, тогда поймёте, — ответил Мельников.
Они направились вслед за рабочими, нёсшими стержень. Подойдя вплотную к заинтересовавшему её предмету, Ольга поняла, в чём дело. «СССР-КС3» лежал в глубокой бетонной траншее, над которой виднелась только его верхняя часть. Впереди корабля дно траншеи постепенно повышалось и далеко, в километре от них, сливалось с поверхностью всего поля.