— Ладно, идемте. Извините, как вас зовут?
— Крис, — ответил я, поднялся и пошел за ней. Наши ноги в кроссовках ступали по каменному полу почти беззвучно. И когда я следовал за ней, помахав на прощание Расу, то подумал: пока мир телевидения мне нравится, мне нравится его организация. Здесь, похоже, каждый знает свое место, здесь тебе не только говорят, что делать, но еще и отводят туда, куда надо. У меня было ощущение защищенности, я чувствовал, что обо мне заботятся. Да, думал я, вот мир Феликса Картера и вот я, очень близко к нему, почти он. Заглянет ли кто-нибудь любопытный в дверь во время репетиции? Может, издали меня примут за него?
В лифте — наверное, потому, что там не было Расса — Фай слегка оттаяла. Скорее всего между ними что-то произошло. Может, случайный секс на рождественской вечеринке, ставший предметом сплетен среди коллег… Жаль, если так, подумал я, эти двое могли бы быть неплохой парой.
— Повезло мне сегодня, — произнесла девушка, изучая мигающие огоньки на панели лифта. — Четыре Феликса в одной передаче!
— Как вы считаете, я выдержал испытание? — спросил я.
— Что?
— Я сказал: «Как вы считаете, я выдержал испытание?» Извините, простыл.
— Простил?
— Нет, я простыл.
— Понятно, потому вы и попросили таблетку, да?
— Именно.
Лифт остановился, и мы вышли.
— Не беспокойтесь, я найду вам что-нибудь, как только улучу минутку.
Я нащупал в кармане бутылочку перцовой водки, ожидая удобного случая, чтобы ее выпить. Но меня снедало беспокойство — всего лишь один шкалик. Хватит ли мне водки, чтобы продержаться весь день? Зеленую комнату вряд ли скоро откроют.
— Превосходно, что у нас здесь?
Режиссера звали Гэвин, и здесь, прямо перед ним, стояли три человека, слегка похожие на Феликса Картера. Мы были на сцене, где, как сообщил нам помощник режиссера, «все и происходит».
Позади нас находились диванчики, там обычно сидели ведущие шоу «Счастливый понедельник» и приглашенные гости. Слева — еще одно возвышение, для музыкантов, которые сейчас настраивали инструменты, и звуки, доносящиеся оттуда, время от времени заглушали разговор.
Гэвин был заметно старше Фай или Расса, однако в остальном выглядел почти также, включая блокнот и кроссовки. На шее у него болтались наушники, а когда он говорил, его взгляд блуждал где-то поверх наших голов, словно он предпочел бы делать что-нибудь другое, например, беседовать с «настоящими» звездами.
Гэвин заглянул в свой блокнот.
— Извините, вы?.. — произнес он, показывая на меня.
— Крис, — ответил я, — Крис Сьюэлл.
— А, вы тот самый парень, которого Расс нашел в мебельном магазине…
— Вообще-то это был магазин канцтоваров.
— А вы?.. — спросил режиссер, кивнув на Феликса, стоящего справа.
— Привет, Гэвин. Я Тим. Мы с вами уже работали.
Гэвин оторвался от блокнота, и выражение его лица смягчилось.
— Тим! — воскликнул он, подавшись вперед, чтобы пожать ему руку. Со мной он за руку не здоровался. — М-м… сейчас вспомню… Да, шоу двойников «Звезды в их глазах»!
Тим энергично закивал. Смешно так радоваться тому, что тебя узнали. Хотя разве это можно назвать узнаванием? Не думаю. Судя по тому, как смотрел на Тима Феликс справа от него, он тоже так не считал.
— Ну и ну, — продолжил Гэвин, — а мы было подумали, что тебя ограбили!
Затем режиссер повернулся и крикнул кому-то из съемочной группы:
— Джордж! Смотри, здесь Тим, он был Феликсом в «Звездах». Мы еще думали, что его ограбили, помнишь?
— Точно! — проорал Джордж в ответ. — Чертова Селин Дион…
— Простите Джорджа за грубость, — обратился Гэвин к нам троим, — увлекающаяся натура… Ну, дела-то твои как? Повезло после шоу?
— Да, Гэвин, спасибо. Я теперь выступаю в ночных клубах. Неплохо зарабатываю.
— Отлично, отлично! Ты у нас ветеран телепередач в прямом эфире. Тебя не надо учить, что делать.
Тим засветился от гордости; Феликс справа бросил на него злобный взгляд.
— Замечательно, — сказал Гэвин третьему Феликсу, — а вы, должно быть, Стюарт.
— Точно, — отозвался Стюарт, типичный кокни.
— Вы из шоу двойников, так?
— А га.
— Понятно. Так вы, стало быть, его конкурент? — спросил Гэвин, указав на Тима.
— Да, похоже, — ответил Стюарт, искоса глядя на Тима, который, казалось, вырос на пару сантиметров, хотя он и так был выше нас обоих.
— Ясно, — сказал Гэвин, правильно оценивая возникшую неприязнь, — но сегодня мы все друзья. Ну ладно, давайте-ка посмотрим, что нам предстоит сделать.
Он объяснил суть идеи: Феликс так активно рекламировал новый альбом и фильм, что казалось, находился повсюду, и потому команда шоу «Счастливый понедельник» решила над ним слегка подшутить, вроде как отыграться за то, что он не дал им эксклюзивное интервью.
Один из нас, Тим, должен незаметно проскользнуть в зал во время шоу, и в какой-то миг камеру направят на него. Сигналом послужит фраза: «Смотри, вон там ты!» Услышав ее, Тиму нужно принять вид простого зрителя, правда, зрителя, которому скучно. Никаких улыбок или игры перед камерой. Просто скучающий вид. Легко!
Следующая ключевая фраза — «И вон там тоже ты!». После нее камера показывает Стюарта, он должен стоять за сценой и ковырять в носу. Никакой игры, просто ковырять в носу со скучающим видом. «Можешь даже посмотреть на палец, как будто ты нашел там что-то интересное». Легко!
Наконец третий сигнал. «И даже там тоже ты!» — это для меня. Когда я услышу эти слова, мне нужно будет…
— Сидеть на унитазе.
— Простите? — переспрашиваю я.
— Вы будете сидеть на унитазе, читать газету и…
— Что?
Два других Феликса взглянули на меня, не сумев удержаться от улыбки.
— Да… м-м… — Гэвин выглядел слегка обеспокоенно, словно ему только что пришло в голову, что я могу не захотеть сниматься в туалете. — Разве Расс вам ничего не сказал?
— Что именно? — интересуюсь я.
— Что вы будете сидеть на унитазе со спущенными штанами и…
— С какими штанами?
У Гэвина такой вид, будто ему все надоело, словно его ждет целая куча разных дел, половину из которых нужно делать уже сейчас. В этот список не входило врачевание больного самолюбия чересчур возомнившего о себе гостя, когда вокруг дюжина куда более важных персон, нуждающихся во внимании.
— Послушайте, — со вздохом произнес режиссер, обращаясь ко мне, как к выжившему из ума старику, — шутка в том, что вы сидите на унитазе, да, со спущенными штанами — трусы можете не снимать, — и читаете газету. Тут камера переключается на вас, а вы продолжаете читать, ясно? А потом поднимаете взгляд, вроде как вам помешали, и сердито захлопываете дверь перед носом оператора.
Алкоголь сердито закипел в моих венах.
— Черта с два я буду это делать!
Но мое возмущение потонуло во внезапном всплеске оглушающего шума, донесшемся со стороны музыкантов.
— О Господи! — проревел Гэвин, отнимая ладони от ушей. — Стиво! Потише там, твою мать!
Из микрофона раздался бесплотный голос:
— Ага, ладно, Гэв, прости. Рок-н-ролл, да? Рок-н-ролл.
Гэвин с замученным видом повернулся ко мне.
— Крис, — сказал он, — все понятно?
Я попытался найти поддержку в выпитом спиртном, но безуспешно.
— Да, Гэвин, все.
Тут появилась Фай, следом за ней шел какой-то парень.
— Привет, Гэвин. Познакомься, это Тони Симсон.
Гэвин обернулся и пожал руку вновь прибывшему, который широко и радушно улыбнулся в ответ.
— Привет, Тони, — произнес Гэвин. — Первый раз на телевидении?
— Ага, — ответил Тони, глядя мимо Гэвина на нас и улыбаясь. Мы чуть помешкали и тоже улыбнулись ему.
— Отлично. Сейчас я расскажу, что от тебя требуется. Фай, пусть помощник режиссера расставит ребят по местам, и начнем. А…
Вошел еще один человек. Я узнал в нем Хьюи, ведущего телешоу, одетого в цветастую гавайскую рубаху, ставшую его фирменным знаком. Как большинство полных людей, он предпочитал мешковатую одежду, чтобы спрятать объемистый живот.