Бежалось легко. На этот раз выбрал новый маршрут, в окрестностях турбазы.
Бегу, и что же вижу? – Стоят огромные корпуса трех недостроенных зданий. Судя по архитектуре – пансионаты, санатории или что-то в этом роде. Стройка явно давно заброшена. Все заросло травой, подъезды размыты дождями. Строители, очевидно, не появлялись здесь уже несколько лет.
Из трех недостроенных зданий, одно почти готово, даже крыша есть. Брошено на стадии завершения. Два других готовы наполовину.
Эти грандиозные сооружения меня поразили. Видимо, лет десять назад, еще до развала Союза, по проекту строилась база отдыха, санаторного типа.
Бегу мимо этих развалин и думаю: «Ну и черт с ними, сколько миллионов пропало, а кругом, по всей стране, пропадает еще больше. Ломай! Круши! Гуляй ветер. Так им и надо, сволочам»,- каким сволочам, не знаю.
Закончив пробежку, беру полотенце, иду к колонке водопровода, проложенной не далеко от наших домиков. Раздеваюсь по пояс и, как Суворов, начинаю плескаться холодной водой, фыркая от удовольствия.
Вдруг вижу, как второго этажа, с балкона соседнего с нашим домика, выглядывает Юля:
- А.В.! Доброе утро!
- Привет, Юля! Присоединяйся на водные процедуры! Вода изумительно приятная! Животворящая!
Она смеется. Этих радостей с холодной водой она еще не знает.
Вчера вечером, возле эстрады, все мы, и Юля в том числе, тряслись от холода, пока шли выступления у свободного микрофона. Но вот наступило утро и с ним пришло новое, полное жизни и ожидания настроение.
Лагерь зашевелился, барды просыпались. Потянулись люди на кухню, с чайниками, котелками. Наши мужички тоже проснулись. Организовали чай. После завтрака, который растянулся часа на два, благодаря нашей веселой компании, все двинулись к эстрадной площадке, для участия в главном мероприятии дня – конкурсном прослушивании. Кто в качестве выступающего, кто в качестве зрителя, кто в качестве членов жюри.
На эстраде уже установили аппаратуру, перед площадкой для выступления, на поляне, где рассаживались зрители и участники, уже стояли столики для жюри.
Приехало начальство от профкома завода «Заря», с ними, я заметил, шествовала директриса дома культуры, которая вела себя здесь повелительно, всеми командовала и всех держала под контролем, давала указания. Даже Жарков перед ней либезил, хотя вся работа по организации лежала на его плечах. Противная женщина.
Начинался конкурс авторской песни. Основная цель всех участников была – попасть в гала концерт, отхватить главный приз, победить. Это как на рыцарском турнире.
Но ни каких баллов, распределения мест, ни каких оценок не планировалось.
Директриса с ДК самолично выбирала себе участников для платного концерта. Естественно, она постаралась включить в призеры всю свою художественную самодеятельность.
И только немногим бардам из Харькова и Северодонецка посчастливилось прорваться в ее список выступающих в гала-концерте. Там же оказались и все гости из Донецка.
Мы с Сашкой опять не попали. Говорил же он, что надо было койками поменяться. Даже Настя, на которую мы возлагали надежды, как на представителя от нашей команды, не попала в этот список. А наш с Сашей оригинальный номер - авторскую песню под саксофон, похоже, даже не заметили.
О нашем выступлении следует написать более подробно.
Первым делом, как только я ступил на сцену, - упал главный микрофон, поскольку предыдущий участник, когда уходил, зацепил его ногой. Жарков, ведущий конкурс, наорал на меня, почему, я не начинаю. Макаренко, в это время все еще размачивал "трость" на своем саксофоне, махал мне рукой издалека, давая понять, чтобы я не спешил. Но я уже приготовился к неожиданностям.
Несколько человек, в том числе и я, бросились поднимать микрофон. Завязалась маленькая потасовка. Жарков то бледнел, то краснел, видя, как срывается выступление.
Наконец-то меня усадили на стул, микрофоны водрузили на прежнее место. Только регулятор чувствительности, повернули не в то положение, которое было раньше, и получилось так, что голос совершенно забил звучание саксофона.
Перед началом, Санька уверял меня, чтобы я пел погромче, поскольку саксофон обычно забивает все остальные инструменты и микрофоны. Что я и сделал. Получился обратный эффект. Я когда пел, чувствовал, что что-то не то. Саша, метрах в трех, левее меня, надрывался, дуя в мундштук саксофона, пытался добавить. Но добавить уже было некуда.
В список не попали ни Миша Лавка, ни Лена.
Сергей Кощак, который спел новую песню и даже почти трезвый, также не фигурировал в числе призеров.
Жюри, мне кажется, не решало ни чего. Всем заправляла директриса, у которой, наверно программа была готова еще до начала конкурса.
Обо всем этом мы догадались, когда услышали фамилии лауреатов, а еще более в этом уверились, когда начали смотреть вечером гала-концерт. Там я узнал на сцене всю команду из Рубежного, которая день назад репетировала свои номера под фонограмму.
Рубежане же в основном и получили призы. Это были свои люди. Ни какими творческими достижениями и успехами они не выделялись. Было много ребят, не попавших в гала-концерт, но выступивших на конкурсе в сто раз лучше.
Доходило до смешного – мы наблюдали, как одна из «призерш», вообще, вышла на сцену с бумажкой и прочитала чьи-то чужие стихи, и за это получила приз за выступление на конкурсе авторской песни!… Позор.
Мы с нашей командой, да и не только мы, многие из приехавших, смотрели и плевались. Сергей Кощак ругался матом и буянил. Смотреть гала-концерт мне было противно. Два часа убитого времени, и ни одного стоящего номера. Ну и времена настали…е-мое.
Но судьба сжалилась надо мной.
Пока шел гала-концерт, я, скучая, несколько раз выходил в фойе, где, кстати, купил кассеты с песнями Тимура Шаова и несколько сборников стихов молодых авторов. Так вот, зайдя в очередной раз в зал, а мы сидели на последних рядах, я услышал выступление Михаила Барановского – гостя из Донецка. Мужик, лет пятидесяти, седоватый, высокий, глаза живые. Одет в джинсовый костюм, на голове ермолка. Он и на сцене не снимал ее. Похоже, и спал в ней.
И вот тут, случилось. Меня захватило. Его исполнение, его песни. Так играть на гитаре, как играл он, ни один бард, самодеятельный автор, не сможет, наверное, никогда. Это был профессионал гитары. Он делал такие проигрыши, какие я слышал только у великих мастеров и виртуозов. Учитывая, что слова и музыка были его, его же и исполнение, то это уже был высший пилотаж авторской песни. Голос певца и тексты песен, были обычные, но мелодия и музыка, гитарное исполнение, настолько украшали его песни, что я был в восторге, слушая их. Значит, не зря я приехал на фестиваль. Что-то, может, удастся почерпнуть для своей души и на этот раз.
-Все,- думаю, - эти песни я должен записать.
Далее мои помыслы были устремлены именно в это русло. У нас с собой был магнитофон. Оставалось только договориться с самим автором песен – Михаилом Барановским.
Вечером, после приезда на турбазу, я нашел его в столовой, где раздавали полевую кашу, выразил ему свое восхищение от песен и заикнулся насчет записи. Этот человек не был настроен на какие-то записи, зато предложил купить у него компакт диск с его песнями,… по двойной цене.