Первая причина: стало невмоготу хранить молчание по поводу некоторых вещей. «Наблюдать отсутствие таланта еще более тяжко, чем человеческие страдания». Эта мысль французского писателя хорошо выражает мое состояние. Хотя я и не отношусь к людям искусства, было горько видеть, как год от года снижался профессионализм на эстраде, как бездарности заполоняли экран. Все меньше осталось певцов с приличными голосами. Даже те, кто в 60–70-е годы имел средний голос (например, Лев Лещенко), в сравнении с нынешними безголосыми певцами казались Шаляпиными и Карузо[5]. Хотя песня в принципе и не претендует на глубокий смысл, но содержание «шлягеров» и «хитов» все чаще сводится к одной-двум обычно глупым строчкам, которые бесконечно повторяются. Под стать словам стала и музыка. А в последнее время многие певцы, то ли разуверившись в поэтах и композиторах, то ли жадничая платить им гонорары, начали пользоваться репертуаром 20–30-летней давности. Песни своей молодости, конечно, всегда приятно послушать, но ведь эти перепевы только подчеркивают бесталанность современной эстрады.
Вместе с падением профессионализма увеличилось количество скандалов, усилилось откровенное попрание приличий и безудержное восхваление бездарностей. Возмущение всем этим накапливалось. «Наверное, многие люди чувствуют то же самое», — думал я и все ждал, что общество во весь голос заговорит на эти темы. Но ничего созвучного моим чувствам мне не встретилось. Поэтому, в конце концов, я решил написать сам, надеясь также, что сумею выразить и настроение людей, недовольных состоянием дел в нашем искусстве. Конечно, в ходе работы над книгой я убедился, что серьезная критика негативных явлений в эстраде и кино все же имеется, но таких материалов мало, а значит, каждая новая публикация на эту тему очень важна.
Кроме того, у меня создалось впечатление, что именно в течение года работы над этой книгой появились пусть и слабые, но уже обнадеживающие признаки, что в обществе укрепляются силы, желающие положить ограничения хотя бы развращению детей со стороны телевидения и некоторых наших знаменитостей. В частности, пошли разговоры и заявления официальных лиц о закрытии отдельных телепередач. Не исключаю поэтому, что уже к тому времени, когда читателю попадет в руки эта книга, некоторые «действующие лица» в ней могут оказаться не у дел. Это было бы здорово! Значит, что-то в этом направлении все же можно делать, Такая активность со стороны общества только укрепила мою уверенность, что проблемы, о которых я говорю, не выдуманы, а, напротив, остры и злободневны. Но надо ясно понимать, что дело их действительного решения очень тяжелое, долгое и требующее совместных усилий.
Вторая причина написания этой книги заключалась в том, что как ученый-обществовед, я недоумевал по поводу того, почему в социологии уделяется так мало внимания известности как благу, к которому стремится множество людей (едва ли не больше, чем к богатству и власти).
Суть проблемы можно объяснить весьма просто. Какое бы общество мы ни взяли, в нем обязательно есть неравенство. И возникает оно потому, что люди, которые контролируют общественные ценности, извлекают из этого для себя выгоды. Но что же это за общественные ценности такие? Главные из них — власть и богатство. Иногда выделяют еще престиж, привилегии, образование. Однако среди таких ценностей вовсе не упоминается известность, словно она не имеет большого значения. Между тем ее роль в нашей жизни не только очень велика, но и постоянно возрастает. Разве миллионы молодых людей не мечтают стать моделями, актерами, певцами? А современные «рекорды»? Только ради того, чтобы попасть в Книгу рекордов Гиннесса, люди совершают безумства, калечат себя, порой доводят до смерти.
Известность сегодня определяет общественное положение огромного числа людей. Обладание или необладание ею создает в обществе неравенство не меньшее, чем обладание властью и богатством. Например, актер неизвестный и актер знаменитый различаются в доходах и положении колоссально, как раньше различались граф и крепостной мужик.
В целом же престиж, влияние на общество и величина доходов известных людей позволяют говорить о них как об особом общественном слое, особой элите, которую я назвал — люди известности. Это название выбрано мной по аналогии: в истории те или иные высшие круги нередко именовались подобным образом. Например, дворяне назывались людьми шпаги, судейская корпорация — людьми мантии (по одежде, которую они носили). В эпоху, когда грамотных было мало, жрецов или священников называли людьми книги. Слой людей современного общества, имеющих высшее образование и высокую квалификацию, один известный ученый назвал людьми знания.