Денис включил противоугонку, вытащил из сумки пачку сигарет, а к ремню прицепил охотничий нож. Мичман вышел из машины, прихватив дробовик. Молча они направились к распахнутым дверям под вывеской «У Кирюхи». Каждый где-то краешком сознания допускал, что в этой неказистой забегаловке при нынешних временах может поджидать любая неприятность.
10
В кафе под свойским названием «У Кирюхи» было людно и всех потной лапой давила духота. Кондиционер не работал — откуда в глухомани электричество, если его уже нет в столице. Сизые щупальца табачного дыма оплели мертвый вентилятор под потолком. За центральным столиком поселилась горластая компания: пять парней, в обнимку с ними две девицы, наверное, все — распаренные алкоголем пассажиры микроавтобуса. Трое мужиков лет сорока, потрошили воблу, облизывая пальцы и со вкусом посасывая пивко возле окна. Возле них крутился-вертелся какой-то хлыщ в цветастой майке и с идиотским пирсингом на губе, похожим на присыпанную стрептоцидом болячку. И рядом, и напротив столики тоже оказались заняты. Лугин прошел по залу до самого конца. Там имелось несколько свободных столов, уставленных грязными тарелками, брошенных давно и портящих воздух гадостным запахом.
— Не убирается что ли? — он поглядел на длинноволосого паренька, сидевшего на барной стойке.
— Ага, — согласился тот, гоняя между пальцев брелок с ключами.
— А как насчет перекусить? — Сергей заглянул в темный проем, где угадывались очертания кухонной плиты и кастрюль под оцинкованными призмами вытяжки.
Парнишка перемахнул через стойку, наклонился и вывалил рядом с кассой несколько пакетиков соленого арахиса и чипсов.
— Тыща рублев, — с откровенной наглостью заявил он.
— Слышь, мы не бурундучки из мультика, — Лугин неодобрительно нахмурился.
— А я тоже не Пиноккио, — на упаковку чипсов длинноволосый бросил пол булки черствого «Бородинского».
— Эй, Сашок, не дури людям мозги, — раздался голос из-за крайнего стола.
Климентьев обернулся и увидел двух мужчин, судя по лицам порядком захмелевших. Один, седоватый, покуривал, пусто глядя в потолок. На потном лице, посеченном мелкими морщинками, отражалась крайняя скука. Второй, возле которого лежал ПМ в расстегнутой полевой кобуре, Климентьеву пояснил:
— Нет здесь хозяев. Свалили куда-то. Кафе бесхозное — берите, что хотите. А Сашок, гы-гы… Дурак Сашок — прикалует здесь всех. В зубы когда-нибудь получит.
— На кухне в холодильнике жратва какая-то была, но подпортилась, — добавил куривший, оторвав от потолка розовые глазки. — Там, — он неопределенно махнул в темный проем, — консервы в недурном ассортименте, колбаса. В морозильной камере свинина давно оттаяла, пока не стухла, можно на мангале пожарить. И выпивки море любой.
— Ладно, держите, — Сашок, недовольный неудавшимся спектаклем, извлек из-под прилавка полукилограммовую банку ветчины и овощное ассорти с разноцветной наклейкой на склянке. — Тарелок нет — мыть некому. И хлеб хрен угрызешь. Рыбу к пиву дать?
Лугин молча кивнул. За спиной раздались взрывы хохота девиц из веселившейся компании.
— Тише нельзя! — цыкнул кто-то и принялся накручивать громкость переносного приемника.
Передавали новости по «Маяку». Диктор скороговоркой сообщал о разграблении Эрмитажа, перестрелках в Санкт-Петербурге и плачевной ситуации на дорогах.
Переставив тарелки на соседний столик, Сергей с Денисом устроились у барной стойки. Аппетит от вида грязной посуды и мух исчез совсем, и Климентьев думал, что лучше было совершить трапезу в машине или на свежем воздухе. Думал, но банку с ветчиной все же вспорол ножом. Пока он нарезал хлеб, подложив листы старого журнала, мичман принес по бутылке пива. В духоте пить что-либо серьезное не хотелось, хотя в одном шаге стояли ряды дорогих вин, несколько сортов водки, коньяка, изящные бутылочки с ликером — предапокалиптическая халява. Такое бывает только раз в жизни, далеко не в каждой жизни и очень недолго.
— Может, у них вилки есть? — Климентьев мотнул головой в сторону кухни. — Или в машину сгонять?