Она кивнула:
— Я Пола Рэй, и я психолог. Вас нужно было психологически подготовить к пробуждению.
— Подготовить?
Женщина принялась терпеливо объяснять:
— Гипнопедическая техника — внедрение информации в подсознание спящего пациента. Иначе пробуждение стало бы для вас слишком сильным потрясением. Это было доказано, когда сорок или пятьдесят лет назад впервые попытались оживить людей, пораженных космосом.
Комфортная уверенность в том, что все это было подделкой, своего рода экспериментом, начала покидать Кирана. Но если это правда…
Он спросил с некоторым трудом:
— Вы говорите, что они уже так давно нашли способ оживлять замороженных в космосе людей?
— Да.
— И все же потребовалось сорок или пятьдесят лет, чтобы меня оживить?
Женщина вздохнула:
— У вас сложилось неправильное представление. Да, процесс возрождения был усовершенствован давно. Но его использовали только для оживления сразу после крушения или катастрофы. Мужчин и женщин на старых космических кладбищах не оживляли.
— Почему? — осторожно спросил он.
— Неудовлетворительные результаты, — сказала она. — Они не могли психологически приспособиться к изменившимся условиям. Обычно они становились неуравновешенными. Результатом было несколько самоубийств и несколько случаев острой шизофрении. Было решено, что возвращать их обратно не стоит, так как это не очень хорошо по отношению к старым людям, пострадавшим от поражения космосом.
— Но вы вернули меня?
— Да.
— Почему?
— На то были веские причины. — Она явно уклонилась от ответа на вопрос. Потом быстро продолжила, — Психологический шок от пробуждения был бы разрушительным, если бы вы не были подготовлены. Итак, пока вы все еще находились под действием седативных препаратов, я применила к вам гипнопедический метод. Ваше подсознание осознало основные факты сложившейся ситуации до того, как вы проснулись, и это смягчило шок.
Киран подумал о себе, лежащем замерзшим и мертвым на кладбище, которым был космос, о телах, дрейфующих по орбите, медленно кружащих друг вокруг друга на протяжении многих лет в жуткой сарабанде… Глубокая дрожь сотрясла его.
— Поскольку все жертвы поражения космосом были в скафандрах под давлением, обезвоживание не было такой проблемой, какой могло бы быть, — говорила Паула. — Но это все равно был очень деликатный процесс…
Он посмотрел на нее и грубо перебил:
— Какие причины?
И когда она непонимающе уставилась на него, он добавил:
— Вы сказали, что у вас были веские причины, чтобы выбрать меня для возрождения. Какие причины?"
Ее лицо стало напряженным и настороженным.
- Вы были самой старой жертвой на сегодняшний день. Это было одним из определяющих факторов…
— Послушайте, — сказал Киран. — Я не ребенок и не дикарь какой-нибудь. Вы можете отбросить покровительственно-профессиональный жаргон и ответить на мой вопрос.
Ее голос стал жестким и резким:
- Вы новичок в этой среде. Вы не поймете, если я вам скажу.
— А вы попробуйте.
— Хорошо, — ответила она. — Вы нужны нам как символ в политической борьбе, которую мы ведем против сакаэ.
— Сакаэ?
— Я же говорила вам, что вы не поймёте, — нетерпеливо ответила она, отворачиваясь. — Вы не можете ожидать, что я расскажу вам о целом новом для вас мире за пять минут.
Она направилась к двери.
- О, нет, — сказал Киран. — Вы не уйдёте.
Он сполз с койки. Он чувствовал слабость, его шатало, но негодование придало силы его вялым мышцам. Он сделал шаг к ней.
Свет внезапно померк, и откуда-то донесся бычий рев, ужасающий звук необузданной силы. Легкая щекотка, которую Киран чувствовал в окружающих его металлических конструкциях, внезапно переросла в вибрацию, такую глубокую и мощную, что у него закружилась голова, и ему пришлось ухватиться за спинку койки, чтобы не упасть.
На лице женщины отразилась тревога. В следующий момент из какого-то скрытого в стене динамика мужской голос резко крикнул:
— Нас догнали! Приготовиться к резкому манёвру уклонения…
— Возвращайтесь в койку, — сказала она Кирану.
— Что это?
— Возможно, — сказала она с легкой злобой, — что вы вот-вот умёте во второй раз.
Лампы засветились вполнакала, а глубокая вибрация усилилась. Киран схватил женщину за руку.
— Что происходит?
— Черт возьми, отпустите меня! — возмутилась она.
Это восклицание было настолько знакомым в своей человеческой злобе, что Кирану впервые почти понравилось. Но он продолжал держаться за нее, хотя и не чувствовал, что при его нынешней слабости сможет удерживать ее долго.
— Я имею право знать, — сказал он.
— Хорошо, возможно, так и есть, — ответила Пола. — Мы — наша группа — действуем против власти. Мы нарушили законы, отправившись на Землю и оживив вас. И теперь власть настигла нас.
— Другой корабль? Будет ли схватка?
— Схватка? — Она уставилась на него, и на ее лице отразилось потрясение, а затем легкое отвращение. — Но, конечно, вы родом из старых времен войн, вы могли подумать, что…
У Кирана сложилось впечатление, что сказанное им заставило ее посмотреть на него с теми же чувствами, которые испытывал бы он, глядя на приличного дикаря, оказавшегося каннибалом.
— Я всегда считала, что возвращение вас было ошибкой, — сказала она с резкостью в голосе. — Отпустите меня!
Она вырвалась из его рук и, прежде чем он успел ее остановить, добралась до двери и распахнула ее. Опомнившись, он поспешил за ней и уперся плечом в дверной проем, прежде чем она успела захлопнуть дверь.
— О, очень хорошо, раз вы так решили, я не собираюсь более переживать за вас, — быстро сказала она, повернулась и поспешила прочь.
Киран хотел последовать за ней, но у него подогнулись колени. Он повис на приоткрытой двери. Он был зол, и гнев был единственным, что удерживало его от падения. Он не упадет в обморок, сказал он себе. Он не ребенок, и с ним нельзя обращаться как с ребенком…
Он высунул голову за дверь. Там был длинный и очень узкий коридор из чистого металла с несколькими закрытыми дверями вдоль него. Одна дверь, в конце коридора, как раз закрывалась.
Он пошел по коридору, опираясь рукой о гладкую стену. Не успел он пройти и нескольких шагов, как гнев, толкавший его, начал улетучиваться. Внезапно грандиозный и невероятный факт его пребывания здесь, в этом месте, в это время, на этом корабле обрушился на него как лавина, от которой гипнопедическая подготовка больше не могла его защитить.
Я касаюсь звездолета, я нахожусь на звездолете, я, Рид Киран из Мидленд-Спрингс, штат Огайо. Мне следовало бы вернуться туда, вести свои занятия, заскочить в аптеку Хартнетта, чтобы выпить чего-нибудь прохладительного по дороге домой, но я здесь, на корабле, мчащемся среди звезд…
У него кружилась голова, и он боялся, что не сможет больше идти. Оказавшись у двери, он распахнул ее и скорее упал, чем вошел внутрь. Он услышал удивлённый возглас.
Это комната была побольше. Там стоял стол с полупрозрачной столешницей, на которой в ярком свете отражалась причудливая масса постоянно сменяющих друг друга символов. На одной из стен комнаты висел экран, на котором ничего не было видно, пустая, темная поверхность.
Вайлант, Пола Рэй и высокий, крепкого вида мужчина средних лет, сидевшие за столом, удивленно подняли глаза.
На лице Вайланта промелькнуло раздражение.
— Пола, ты должна была не выпускать его из каюты!
— Я не думала, что он достаточно силен, чтобы последовать за мной, — сказала она.
— А я и не силён, — сказал Киран и начал падать.
Высокий мужчина средних лет успел подхватить его, прежде чем он упал на пол, и усадил в кресло.
Он услышал, как будто издалека, раздраженный голос Вайланта:
— Пусть Пола позаботится о нем, Вэббер. Посмотри сюда — мы собираемся пересечь еще один разлом.
Затем было несколько минут, когда в голове Кирана все смешалось. Женщина разговаривала с ним. Она говорила ему, что они подготовили его физически и психологически к потрясению от пробуждения и что с ним все будет в порядке, но ему не следовало торопиться.
Он слышал ее голос, но не обращал на него внимания. Он сидел в кресле и безучастно наблюдал за двумя мужчинами, которые нависли над столом с его потоком ярких символов Казалось, что с течением времени Вайлант напрягается все больше и больше, и в нем по-прежнему ощущается натянутая пружина, но теперь пружина, казалось, была закручена до предела. Вэббер, высокий мужчина с жестким лицом, наблюдал за быстро меняющимися символами, и лицо его было каменным.
— Ну вот и началось, — пробормотал он, и оба, он и Вайлант, посмотрели на пустой черный экран на стене.
Киран тоже посмотрел. Там ничего не было. Затем, в одно мгновение, чернота исчезла с экрана, и на нем открылся вид на такое космическое потрясающее великолепие, что Киран не смог его осознать.
По экрану яркими кострами пылали звезды — петли, цепочки, сияющие сгустки. Это не слишком отличалось от того, как они выглядели с «Пятого колеса». Но отличие заключалось в том, что звездный небосвод был частично закрыт огромными изрезанными валами черноты, эбеновыми утесами, уходящими в бесконечность. Киран видел подобные астрономические снимки и знал, что это за чернота.
Пыль. Пыль настолько разряжённая, что процентное соотношение ее частиц к разделяющей их пустоте на Земле назвали бы вакуумом. Но здесь, простираясь на парсеки пространства, она образовывала барьеры для света. Здесь, между гигантскими утесами тьмы, был узкий разлом, и он — корабль, на котором находился Киран, — спасался бегством через этот разлом.