Все слилось в какую-то карусель, в какую-то фантастическую круговерть. Падение с балкона, милиция, внезапно проснувшееся уважение начальника милиции со смешной фамилией, дача с вином, любовная возня в соседней комнате, сон, внезапное ускорение событий - ворвались какие-то люди, кража, кухня, водка с неизвестным, начало новой жизни, легкое, мимолетное избиение перед «Волгой» и все время по лицу, бинтование все того же лица с применением йода, какой-то чемодан, в руки, легкая возня перед въездом в аэропорт, его неизвестный оттолкнул другого неизвестного пистолетом в лицо... А затем! протаранивание шлагбаума, заснеженный аэродром, пустынный, единственный самолет, серебристый, маленький, весь устремленный ввысь, краткий непонятный инструктаж с заключительными словами - ну ты мужик в курсе! переодевание в скафандр и гермошлем, путание в ремнях и трубках, еще водка, выпитая, а правильней сказать допитая в машине, по пути к аэродрому, давала о себе знать, мат инструктора и летчика, затаскивание в кабину двухместного лайнера, длинный, длинный, длинный, длинный, боже! когда он только кончится, разбег, взлет и...
В ГЛАЗАХ ПОТЕМНЕЛО, ВСЕ ТЕЛО СЖАЛО, СЖАЛА КАКАЯ-ТО ГИГАНТСКАЯ РУКА И СО СТРАШНОЙ БОЛЬЮ ВЫДАВИЛА ВСЕ, ЧТО БЫЛО ВНУТРИ !!!
А затем забвение и смерть... Очередная, Попытался родится Юрий только при посадке. С трудом, в муках и слезах, рождался Юрий неизвестно зачем, страшно болела голова, в животе было пусто и свободно, по ногам текло липкое и теплое, шлем, изнутри был залит какой-то вонючей гадостью... Еще ни когда Юрию не было так плохо... Так ужасно... И когда конец мучениям адовым, ни кто не знает...
Самолет замер, двигатели, столь ужасно терзавшие слух Юрия, затихли-умерли, грубые, но заботливые руки акушера выволокли его на белый свет... Так рождаются взрослыми, мельком подумалось Юрию и его вновь стошнило, но захлебнутся ему не дали, те же самые руки расстегнули проклятый шлем и вылили содержимое на девственный снег... На белоснежный девственный снег... Юрий лежал на снегу, навзничь, глубоко-глубоко вздохнул полной грудью свежий, с запахом сладковатым отработанного бензина или еще какого горючего, закашлялся и его вновь вырвало. Остатками желчи... Все суставы были вывернуты и страшно горели... Два незнакомца, вытащившие Юрия на белый свет, принюхались, переглянулись и одновременно заржали.
-В душ космонавта надо волочь, усрался напрочь! Ха-ха-ха-ха!!! Где же ему рыло разделали?! Ха-ха-ха-ха!!!
Теплое помещение, горячий душ, снятый и отброшенный ненавистный скафандр, что б еще раз его одел, умру, но не одену! сильные струи смывали грязь не столько с тела, как с души... Юрию казалось - все, наконец-то все окончилось, все позади... А теперь только хорошее и приятное... Как Рождество в далеком, далеком, далеком детстве или не в таком уж далеком детстве Новый Год...
-Кончай мыться-полоскаться, у бабы своей домоешься! -
грубый голос толстого старшины в мятой форме вернул его к суровой действительности, Юрий был извлечен из-под душа и голым, мокрым поставлен перед молодой красивой женщиной в белом халате.
-Что у вас с лицом, товарищ Заикин? -
мелодично пропела незнакомка. Юрий захлебнулся от счастья:
-Доктор, доктор, а как вас звать?
Правая бровь доктора изогнулась дугой, изображая крайнее удивление, губки сложились в гримаску - фи, дернув плечиком, женщина в халате нахмурилась:
-Это не имеет значения, товарищ Заикин. Что у вас а лицом?
-Гололед. В Омске страшный гололед. А у вас в Москве?..
-У нас в Москве?.. -
удивилась доктор и растерянно ответила.
-У нас мосгорисполком следит за очисткой дорог и тротуаров...
Быстрые и прохладные пальцы ощупали лицо, саднящее от боли, доктор пробормоала скороговоркой!
-Челюстно-лицевые кости целы, повреждений черепа не наблюдается, опасности для здоровья нет, одевайтесь.
Покачиваясь, Юрий натянул предложенное ему старшиной - синие трусы до колен, синюю майку, красный трикотажный костюм с надписью на груди «СССР», синие носки, какие-то спортивные тапки, но не кеды, толстые и высокие, с надписью латинскими буквами, он не успел прочитать, подгоняемый старшиной, на голову колпак вязанный, в которых бегают лыжники, и в сопровождении другого старшины покинул душевую. Длинный коридор с дверями по сторонам, в конце распахнутая дверь, виднеется аэродром, почти впритык подогнанный микроавтобус «Рафик» скорой помощи, хмурый детина в белом халате распахнул дверь и подсадил Юрия. Внутри другой хмурый детина без единого слова подхватил его здоровенной рукой и усадил в кресло. Похоже на психоперевозку, может у меня белая горячка и мне все мерещится...
Хлопнула дверь, стекла матовые, от водителя салон отделен перегородкой... Ну точно, в дурдом везут, в дурдом... Автомобиль взревел и помчался.
В дурдом, дурдом, дурдом, дурдом, стучало не переставая в голове, Юрия вновь замутило, он очень плохо переносил езду в автомобилях, автобусах, троллейбусах, трамваях, поездах, пароходах и полеты самолетом... Но желудок был пуст, даже желчь вышла вся и дальше позывов к рвоте у Юрия слава богу, не пошло, но зато появилась страшная резь внизу живота... Машина мчалась и мчалась, почти не притормаживая, в голове было пусто, все мысли улетели, пришло безразличие и страшное, страшное, страшное желание опохмелится...
-Фамилия, имя, отчества, год рождения?
-Юрий... Юрий Иванович Безухов... 1946 года рождения...
Молодой и здоровый доктор удивленно вскинул голову от стола и уставился с веселым недоумением на Юрия.
-Так-так... Значит имя и отчество с годом рождения ты себе оставил прежние, а фамилию решил сменить? Ну молодец, Безухов это тебе не Заикин, правильно! -
доктор заулыбался во весь рот и подмигнув Юрию, вновь склонился над столом и зацарапал дальше шариковой ручкой.
-Заикин Юрий Иванович, 1946. На что жалуемся, майор?
-Опохмелится бы, доктор... -
просительно протянул Юрий и облизнул пересохшие губы.
-Опохмелится? -
вновь удивился доктор и внимательно поглядел на Юрия.
-Опохмелится... Я думаю после осмотра я смогу в этом помочь. Встать! -резко скомандовал садист в белом халате и зашарил по голому тощему телу Юрия здоровенными волосатыми ручищами, бормоча себе под нос:
-Истощение, печень увеличена, дерма отвратительна, явно следы потребления суррогатов...
Вывернув Юрию веко, затем другое, долго и придирчиво рассматривал глаза, слепив их светом лампы. Оттолкнув довольно таки недружелюбно жертву на стул, доктор вышел из кабинета, ни чего не сказав Юрию.
За дверью послышался взволнованный голос садиста:
-Послушайте, я не знаю, на какой помойке вы нашли этого бомжа, но не то что в космос, я его даже... даже в жопу не послал бы, боюсь не дойдет, сдохнет! Вы что же, с ума сошли со своим Командором?! Это же труп, труп, труп!!! Ему жить осталось полчаса!.. Я не дам ему похмелится и он сдохнет! Сдохнет! А вы хотите его послать в дальний космос! Да вы просто е...
-Не выступайте доктор! Если хотите, можете изложить свое мнение на бумаге, даже свои возражения, Командор с удовольствием прочтет, а сейчас делайте то, что вам положено делать - осмотр, назначения и прочую фуйню. Вам понятно?!
-Вполне, товарищ адъютант Командира отряда космонавтов. Через час бумага будет готова.
Хлопнула дверь, врач вернулся и усевшись за стол, вновь зацарапал по бумаге. Замерзший голый Юрий, весь посиневший и трясшийся крупной дрожью, но больше не от холода, а от похмелья, выдавил из себя, пытаясь осмыслить то, что услышал:
-Доктор...док... тор, меня хотят... хотят послать в космос?..
-Да представь себе, эти мерзавцы хотят тебя угробить таким оригинальным способом...
-Док... тор... я... хочу... сделать... сделать важное... важн... заявление, -Юрий протряс эту фразу, сглотнул сухой комок, застрявший в горле, откашлялся и продолжил.