Юрия вытолкнули из автомобиля на какой-то людной улице, вытолкнули, сорвали с головы ранее напяленный мешок и умчались. Он совершенно ни чего не мог понять, тем более после укола болела ягодица и плохо соображала голова... Но Юрий понял главное - он свободен! Даже рядом нет ни надоевшего секретаря, ни телохранителя, ни шофера... Ни кого!.. Одни прохожие, совершенно не обращающие внимания на героя дальнего космоса...И. Юрий быстро-быстро зашагал прочь, в какой-то переулок, затем другой, третий...Он совершено не обращал внимания ни на направление своего пути, ни на окружающий его город... Только одна мысль стучала в висках- свобода, свобода, свобода...
Резко взвизгнув тормозами, на том самом месте, где всего минуту назад был вытолкнут из автомашины Юрий, застыл автомобиль битком набитый людьми в штатском, но с одинаковыми неприятными лицами. То ли бандиты, то ли КГБ, прохожие старались побыстрей проскочить неприятно действующий на нервы, автомобиль. Старший удивленно покрутил головой по сторонам и скомандовал: -Искать!
Бандиты или сотрудники КГБ выпрыгнули из авто и придерживая шляпы, волками разбежались по сторонам, дергая за плечи прохожих предпочтительно мужского пола, заглядывая в лица, в запаркованные автомашины, подъезды, кафе и магазины... И с виноватыми лицами, разводя руками, возвращались к старшему, нервно дергавшему плечевую кобуру с пистолетом-пулеметом «Росинка». Когда вернулся последний то ли сотрудник, то ли бандит, все с такой же виноватой, но все равно неприятной мордой, старший коротко ругнулся - суки, и полез в автомобиль докладывать по радиотелефону. Бандиты или сотрудники облегченно закурили.
На окраине Москвы, столицы России, в довольно-таки престижном районе, застроенном кирпичными особняками средней руки, не дворцы, но все же и не хижины бетонные многоподъездные-многоэтажные, из нового блестящего лаком автомобиля вышел отлично одетый господин, внешним своим видом напоминающий преуспевающего адвоката или хозяина небольшой, но успешно расталкивающей локтями конкурентов, фирмы. Заходящее солнце сверкнуло на его дорогих очках в золотой оправе и небольшой аккуратной лысине, обрамленной светлыми волосами. Больше ни чего солнце не успело осветить, так как в тихую улицу ворвался старенький мотоцикл когда-то друзей по давно канувшему в Лету Варшавскому Договору, то есть вишневая «Ява», на нем восседали двое молодых людей с закутанными лицами... Представительный отлично одетый господин при виде мотоцикла и седоков в стареньких кожаных куртках внезапно засуетился, как мелкий воришка в супермаркете, и на подгибающихся ногах бросился к чугунной калитке собственного особняка, видимо вспомнив английское - мой дом, моя крепость... Но было очень поздно, солнце падало куда-то за лес, где-то была слышна музыка, а сидящий за спиной водителя мотоцикла молодой человек с закутанным лицом выхватил из-под куртки обрезанный автомат старинный «Калашникофф», опору всех революционных сил мира и прогресса, раздалась длинная очередь и мотоцикл скрылся за углом.
А господин, уже в испачканной собственной кровью одежде, медленно падал на чугунную калитку, пытаясь сведенными пальцами ухватиться хоть чуть-чуть за жизнь, но увы - безуспешно... Последний луч (романтично!) напоследок сверкнул осветив на скрюченном пыльце черный перстень с криптограммой - серп и молот...
ГЛАВА. ШЕСТАЯ.
Ночная Москва жила своей обычной жизнью. Из-за зашторенных окон казино доносился приглушенный рокот, как будто океанский прибой шумел за плотными шторами, то накатываясь на белый песок, то вновь и вновь отступая, смывая с зеленной поверхности столов свою добычу... Это богатые москвичи и гости столицы успешно проигрывали свои доходы и накопления. Из гостеприимно распахнутых дверей ресторанов, охраняемых строгими и степенными швейцарами в униформе, неслась разухабистая громкая удалая музыка, говорящая постороннему больше о широкой душе российского народа, чем все труды философов сложенные вместе в одну кучу. Звон приборов и хрусталя, мелодичное звяканье фарфора и фаянса, пение пополам с мычанием, крики, тосты и заздравицы пытались перебить музыку, но напрасно. Изредка подгулявших гостей (ресторана, а не столицы), выносили на руках официанты и грузили в мгновение ока подкатывающие такси. Хлопали дверцы автомобилей, подпившие клиенты уносились в без сознательном состоянии стремительно в даль и жизнь продолжалась своим чередом.
Из ресторанов рангом поплоше музыка доносилась более громкая и более народная, все больше «Раз напился я...» или «Стерва ты и сука...», а из некоторых даже ностальгическая, выбивающая слезу - «Когда иду я в балаган...». И звуки из ресторанов поплоше доносились более демократичные - звяканье и бряцанье стекла и низкосортного металла, рев и гам, попытки драки и блеванья... Подгулявших и просто надоевших клиентов ресторанов поплоше тоже выносили на руках и на пинках, но не официанты, а швейцары, тоже одетые в униформу, но принятую в данных местах - жилеты в пятнах камуфлы, надетые на голое тело, густо покрытое шрамами и татуировками... В этих затрапезных ресторанах поплоше, швейцарами служили седо-лысые ветераны многочисленных войн за единую и неделимую матушку-Россию - афганской, чеченской, таджикской, казанской, молдавской, крымской, смоленской, астраханской и многих, многих других, быстрым ураганом ограниченных боевых действий пронесшихся над окраинами и не совсем окраинами страны. Огромные, с крестами на шеи, они внушали уважение и страх хулиганам и мелким нарушителям общественного порядка...
Молодежь веселилась в заведениях типа - спорт-бары, мюзик-клубы, танцзалы и ночные голь-трактиры (бывшие стриптиз-шоу). Лица, желающие удовлетворить страсть в дружбе, массовым потоком устремлялись в многочисленные публичные дома и мужик-клубы, замаскированные под клубы знакомств и тем, кому за тридцать, под массажные салоны и домашние бани... Последнее наименование разпостронилось и стало особо модным всего лишь как два года.
Особо романтическим особам (да простится мне такой невольно-неумелый каламбур) желающим пощекотать нервы соответствующим антуражем и обстановкой, предлагалось не столь пресное удовольствие, как все выше перечисленное. Для данных особ были открыты двери совершенно тайно-подпольно-конспиративно-андерграудных баров-притонов... На любой изысканный вкус - уголовно-бандитские и гангстерско-наркомановские, роково-андерграундные и анархо-террористические... Все эти заведения естественно имели лицензию на свою подпольную деятельность, иначе кто бы им разрешил такую вольность в деле налогообложения.
Москва была залита огнями фонарей и рекламы, витрины магазинов сияли, как сказочные пещеры Али-Бабы, фары тысяч и тысяч автомобилей, великолепнейших автомашин и все как одна, российских моделей, самых лучших в мире, засыпали светом фар Москву, свет автомобилей мелькал звездами, придавая ночной столице России иллюзорность и фантастичность...
Юрий брел немного в задумчивости, пытаясь пережить и переварить все случившееся с ним... Внезапное похищение в пикантный момент, допрос и угрозы, фарс иди трагикомедия, и вдруг внезапнейшее, ни чем не обоснованное освобождение, так сказать метафизический выброс почему-то внезапно ставшего ненужным героя-жертвы... А тут еще и ягодица ноет...
Юрий брел, почти не видя красот расцветшей Москвы - столицы Великой России, весь погруженный в себя, толпы прохожих спешащих и не спешащих по своим делам, сидящих, хохочущих и жующих, целующихся в засос и просто по дружески треплющие друг друга за плечи, одним словом почти все население города-столицы, так сказать Третьего Рима и его гостей, одним словом ни кто не замечал бредущего в легкой задумчивости героя дальнего космоса, вернувшегося из плена и из столь долгого полета, что совершенно ни чего не понимающего в совершавшемся и совершающемся вокруг него... Ни чего Юрий не понимал в окружающей его жизни.