Отбирать стихи мне помогала Шелти. У нее настоящий талант — она разбирается не только в поэтах, но и в поэзии, и даже пробует кое-что сочинять сама. Я предлагала включить и ее работу в свой небольшой сборник, но она отказалась.
«Может, к следующему Рождеству, когда мои потуги станут хоть немного похожи на искусство», — сказала она, хотя было видно, что она польщена моим предложением.
Подарок для короля не такой личный — небольшая золотая пластина, украшенная россыпью камней. Так подсказал мне отец. И всё оплатил, разумеется.
— Благодарю, моя прекрасная дочь, — говорит король и целует меня в щеку.
Я еле сдерживаюсь, чтобы не вытереть слюну с лица.
В качестве ответного дара я получаю симпатичный перстень с бриллиантовым вкраплением, который король выудил из горы драгоценностей рядом с собой. Дело сделано. Я почтительно отхожу в сторону, чтобы дать дорогу следующему дарителю.
Наверное, я могла бы уйти, но у меня остался еще один подарок, который я хочу вручить лично адресату. Я подготовила для Генри золотое кольцо с белой эмалью в виде льва, символа герцогства Ричмонд.
Я точно знаю, что сегодня он должен быть здесь. Ищу его глазами, хотя не знаю, что для меня страшнее — увидеть его или наоборот, понять, что его еще нет.
Но он тут. Я вижу его. Он стоит в дальнем конце зала рядом с Уильямом Брертоном и Ричардом Коттоном. Скрестил руки на груди. Говорит что-то своим друзьям и усмехается.
Мое сердце вдруг начинает бешено колотиться. Руки холодеют и трясутся, а лицо наоборот, наливается жаром. Кажется, я начинаю потеть. Боже, Мэри, что за реакция. Он твой муж. Ты можешь спокойно подойти к нему. Имеешь полное право. Ты не будешь выглядеть при этом смешно или жалко.
Я жмурюсь, делаю глубокий вдох и пытаюсь успокоиться, но всё напрасно. И всё-таки кольцо подарить нужно, иначе по двору пойдут самые нелепые слухи. Люди скажут, что я не рада своему замужеству и презираю Генри, прямо как моя мать. Но это не так.
Я его вовсе не презираю, а… как я к нему отношусь? Почему я вообще так переживаю, когда его вижу? В моей голове проносится слово «любовь», и от этого мне становится еще хуже. Жена ведь должна любить мужа, так?
Воздух вокруг кажется густым и тяжелым. Сердце колотится уже где-то в горле, а не в груди. Нет, о любви я ничего не знаю. Когда она придет, как мне ее распознать?
Хочется стоять сейчас с ним рядом, но, Господи, как же страшно к нему подходить. Он ведь сын короля, а я просто Мэри. «Прекрасная, прекрасная пара!», — вспоминаю я возгласы короля на нашей свадьбе.
Я поднимаю глаза и вижу, что Генри смотрит на меня в упор. Прямо как тогда, в часовне. Его улыбка стала приветливее. Или мне только кажется?
Меня охватывает паника, и всё тело трясется, словно в лихорадке. Как последняя дура я резко отвожу глаза, хотя прекрасно понимаю, что Генри видел, как я на него пялюсь.
Я должна собраться. Подойти к нему и подарить кольцо. Просто. Подарить. Чертово. Кольцо. Но оно выскальзывает из моих мокрых пальцев и с грохотом, который кажется мне раскатом грома, падает на пол.
*
Я сбежала в пустой фруктовый сад. Деревья — темные и костлявые, — не видели моего позора, в отличие от Генри, который теперь точно считает, что его женили на чудаковатой неуклюжей простушке.
По крайней мере здесь, в саду, дышится легче. Морозный воздух освежает разгоряченные щеки. Я хватаюсь рукой за сырую ветку в попытке отдышаться и успокоить мысли.
Нет, это невозможно. Пока в другой моей руке кольцо для Генри, я не отпущу эту ситуацию. Нужно поговорить с ним и понять, что он думает обо мне. И я всё ещё должна вручить ему подарок.
— Ваша Светлость!
Это Шелти. Я обреченно вздыхаю.
— Прекрати меня так называть.
— Ваша Светлость, это вам.
В запасе у Шелти есть множество улыбок, и сейчас она демонстрирует озорную и одновременно сочувствующую мне. Подруга протягивает мне небольшой сверток.
— Шелт, не стоило.
— Да это не от меня подарок, — смеется она.
— А от кого?
— От твоего мужа!
Я не смогла даже нормально посмотреть Генри в глаза, а она подошла к нему. Говорила с ним. Боже, наверное, из нас двоих герцогиней должна быть она.
— Открывай давай.
Я беру сверток и медленно его разворачиваю. Это книга. Простой кожаный переплет с золотым тиснением. На обложке выбиты две буквы — «M.F.». Мэри Фицрой. Я аккуратно провожу по буквам пальцами.
— Как мило! — восклицает Шелти. — А что внутри?
Она уже стоит у меня за плечом и, не дожидаясь моего ответа, хватает книгу и начинает листать.
— Тут должно быть какое-то послание, обязательно, — говорит она.
Но плотные кремовые страницы пусты. Там нет ни строчки.
— Может, записка? — спрашиваю я.
Шелти берет книгу за обложку и трясет, но из нее ничего не выпадает. Она пуста во всех смыслах.
— Мда-а-а… Похоже, твой герцог не такой романтичный, как его отец.
— Зато она именная.
— Меньшее, что он мог сделать — поставить твои инициалы.
— Он ничего тебе не сказал?
Шелти подняла одну бровь.
— После того, как ты вылетела из зала, чуть не сбив с ног несколько человек?
Я снова переживаю в мыслях этот момент, и мне хочется взвыть от собственной нелепости.
— Чего ты вообще побежала? — спрашивает Шелти. — Я думала, ты хочешь с ним поговорить.
— Я уронила кольцо.
— И что?
— Я… он смотрел на меня, а я отвернулась, и потом это кольцо… Я почувствовала себя дурой.
Мой голос звучит жалко.
— Мэри, да ты влюбилась!
Шелти сияет так, будто я влюбилась в нее.
— Во-первых, ты зря убежала, — продолжает она. — Если кто и заметил, что ты что-то там уронила, то точно забыл через секунду. А во-вторых… — Шелти выдерживает паузу, чтобы заставить меня понервничать. — Во-вторых, он мне и правда кое-что сказал.
Я хватаю Шелти за руку.
— Что?
— Кхм-кхм-кхм, — она прочищает горло, чтобы спародировать мужской голос. — «Леди Шелтон, передайте это моей герцогине вместе с моим почтением и любовью. Я буду счастлив увидеть ее снова в ближайшее время».
Шелти хихикает.
— Вот, так и сказал.
«С почтением и любовью». Эти слова слишком формальные, чтобы означать ту самую любовь.
— Что ж, вежлив он точно так же, как король, — говорю я.
— Мэри, он говорил это и улыбался!
— Просто смеялся над моей глупостью.
— Поверь старушке Шелти, эта улыбка значила кое-что совсем другое.
Я забираю у нее обратно свою книгу. Красивая, но пустая. Что Генри хотел этим сказать? Что я красива, но пуста? Что наш брак — пустота? Кажется, я не успела сотворить ничего такого, чтобы он делал такие намеки. Не успела до сегодняшнего дня.
В моей руке всё ещё кольцо с белым львом.
— Шелти, можно тебя попросить? Отнесешь это ему?
— Да вы с ума посходили что ли? Пойди да подари сама, чего ты боишься?
— Шелт, прошу тебя. Пожалуйста.
Она закатывает глаза.
— Ладно, но это в первый и последний раз. А то мало ли что ты еще попросишь сделать с твоим мужем за тебя.
Я поднимаю на нее испуганные глаза.
— Шутка! Шутка. Передать Его Светлости что-нибудь от Вашей Светлости?
— Скажи, что я тоже буду счастлива его увидеть.
— Как прикажете, герцогиня.
Шелти намеренно делает слишком глубокий реверанс, берет кольцо и уходит. А я продолжаю стоять посреди холодного фруктового сада и смотреть на подарок от Генри. Почему книга? Почему пустая? Внутри меня разливается приятное тепло, будто я выпила горячего вина с корицей. Мне кажется, что он все-таки хотел сказать этим подарком что-то доброе. Важное.
Глава 4
Уайтхолл, февраль 1534 года
Каждое утро вместе с одеждой мне нужно натянуть на себя титул герцогини и соответствовать ему. Подбирать наряд, подходящий моему статусу. Расправлять плечи, держать голову прямо, следить, чтобы подбородок был повыше. Никогда не думала, что мысли в моей голове зазвучат голосом матери.