— ... За нами янки! — запинаясь, выпалил он.
— Они упоминали наши имена?
— Да, сэр, сказали, что прибыли за Джоном Слайделлом и Уильямом Мюрреем Мейсоном. Ни меня, ни Макферленда не поминали, но офицер, он говорил о ваших помощниках, так что они знают, что мы на борту судна.
Слайделлу эта новость не понравилась. Он сердито потер свой крупный красный нос, широкими шагами забегал по каюте из угла в угол.
— Да кто им позволил?! Остановить в море британский корабль, подняться на борт... подобное поведение... Нельзя же так!
— Легко сказать, Джон, — отозвался Мейсон. — Но все-таки это случилось, клянусь душой и телом. Теперь нам следует подумать о бумагах, которые мы везем, о наших верительных грамотах... о письмах Джефферсона Дэвиса. Обо всех письмах английским и шотландским верфям насчет каперов, что они для нас строят. Не забывай, что мы везем еще и личные письма королеве и Луи Наполеону. Они не должны попасть в чужие руки!
— Бросьте их за борт! — предложил Слайделл.
— Слишком поздно — весьма велика вероятность, что они не утонут и будут обнаружены. Нужен план получше. И у меня он есть. — Первоначальный страх схлынул, Мейсон снова стал собой, прежнее высокомерие вернулось к нему. Он провел ладонью по своим седым кустистым бровям привычным жестом, так знакомым коллегам-сенаторам в Вашингтоне.
— Джон, оставайся здесь, со своей семьей, выиграй время... Задержи их, насколько сможешь.
— Зачем?
— Затем, что я знаю, как быть с бумагами. Немедленно отдай свои Юстину. Макферленд, ступайте в мою каюту и все соберите. Встретимся в почтовой каюте. Скорее!
Они вышли. Мейсон последовал за ними не сразу, помедлив на пороге, пока Слайделл лихорадочно швырял документы на кровать.
— Придумай что-нибудь, потяни время... Ты же политик, так что игра словами, проволочки и обструкция должны получаться у тебя сами собой. И запри за мной дверь. Я хорошо знаком с почтмейстером и в курсе, что он флотский офицер в отставке. Настоящий морской волк. Мы много беседовали за виски с сигарами, и я выслушал немало морских баек. Он недолюбливает янки так же сильно, как и мы. Не сомневаюсь, он поможет нам.
И последовал за Юстином, нагруженным документами. Позади тотчас же клацнул в замке повернувшийся ключ. Юстин споткнулся, и связка писем упала на трап.
— Спокойнее, — сказал ему Мейсон. — Нет, оставьте, я подниму. Ступайте вперед.
Бледный, сам не свой от страха Макферленд дожидался их у дверей почтовой каюты.
— Тут заперто!
— Да постучитесь же, идиот! — Сунув принесенные бумаги помощнику, Мейсон заколотил в дверь кулаком и отступил назад, когда та отворилась.
— Что, мистер Мейсон... В чем дело? — осведомился открывший дверь старик с абсолютно седыми бакенбардами и лицом, загорелым и обветренным за годы службы на флоте.
— Янки, сэр. Стреляли в корабль и остановили его.
— Но... зачем?
— Ими высказано желание сделать нас своими пленниками, захватить нас против воли, заковать в кандалы и швырнуть в какой-нибудь грязный каземат. А то и похуже. Но вы можете нам помочь.
Лицо почтмейстера окаменело от гневной решимости.
— Конечно. Чем могу служить? Если вы спрячетесь...
— Это было бы проявлением трусости. К тому же нас все равно найдут. — Схватив стопку конвертов, Мейсон протянул ее перед собой. — Нашу участь переменить нельзя. Но тут наши верительные грамоты, наши документы, наши секреты. Будет просто катастрофой, если они попадут в руки янки. Не сбережете ли их для нас?
— Конечно. Вносите. — Старик подвел их к массивному сейфу в дальнем конце каюты, вынул из кармана ключ и отпер дверцу. — Положите их сюда, к правительственной почте и валюте.
Как только бумаги оказались в сейфе, он захлопнул дверцу, запер ее и убрал ключ.
— Джентльмены, хоть я ныне и в отставке, я никогда не уклонялся от своего долга в качестве офицера флота. Ныне я бульдог, стоящий у вас на страже, — он похлопал себя по карману. — Я буду держать ключ при себе и не выну его, пока судно не будет стоять в безопасной английской гавани. Они войдут в эту каюту только через мой труп. Ваши бумаги сберегаются так же надежно, как и королевская почта.
— Благодарю вас, сэр. Вы настоящий офицер и джентльмен.
— Я всего лишь выполняю свой долг... — Тут на палубе послышались какие-то сдавленные вопли и топот тяжелых сапог. — Я должен запереть дверь.
— Поторопитесь же, — отозвался Мейсон. — А мы должны поспеть вернуться в каюту до прихода синепузых.
— Я вынужден выразить протест против подобных действий, самый решительный протест, — заявил капитан Джеймс Муар. — Вы стреляли по британскому кораблю, под угрозой расстрела остановили его в море, пиратскими...