А еще густые клубы дыма. Стало видно, как черные штрихи мелькающих в воздухе ядер расцветают белыми облака дыма. Чтобы лучше видеть, лейтенант Уорден вскарабкался на башню.
— Может, корабль конфедератов пытается прорваться сквозь блокаду, — предположил один из моряков, но почти без надежды в голосе. Уорден молча отрицательно покачал головой.
— Слишком уж ожесточенная, слишком уж яростная перестрелка. Должно быть, «Виргиния» вышла в море и схлестнулась с нашим флотом. Сталь против дерева... У наших нет ни малейшего шанса.
— Разобраться с ней — наша работа! — выкрикнул кто-то. — Вот что мы должны сделать!
— Нам не добраться туда до сумерек, — возразил другой, поглядев в небо, а потом на горизонт.
— Тогда мы будем там утром, — мрачно проронил лейтенант Уорден. — Если этот броненосец и переживет сегодняшний день, то наверняка вернется утром. Но когда рассветет и покажется «Виргиния», мы будем поджидать ее. На сей раз сталь натолкнется на сталь. И тогда эти мятежники поймут, что пора принимать бой.
Стоявшие на рейде напротив устья Хэмптона французские и британские наблюдатели даже не догадывались, что у крепости Монро, бастиона северян по ту сторону залива, в сумерках бросило якорь маленькое, черное, неказистое суденышко. Виденное днем, когда «Виргиния» атаковала флотилию Севера, больше смахивало на избиение, нежели на бой, и утром они ожидали увидеть примерно то же самое.
Но, может статься, так и получится, когда неопробованный «Монитор» встретится один на один с «Виргинией», показавшей себя в бою?
Ночью «Монитор» снялся с якоря и вошел в Хэмптон-Роудс.
Теплую весеннюю ночь озарял свет лунного серпика, но куда ярче было зарево пылающего «Конгресса». Корпус его содрогался от взрывов — пламя добралось до крюйт-камер. Экипажу «Монитора» поведали о дневных бедствиях; действительность оказалась куда ужаснее слов. К десяти часам судно заняло позицию между тяжко израненной «Миннесотой» и берегом. Не смыкая глаз, ее экипаж ждал, пока паровые буксиры пытались освободить засевший на банке линкор. Застрявшая на мели, уязвимая при свете дня «Миннесота» все-таки не отказалась от борьбы, ночью приняв на борт новые запасы ядер и пороха.
В два часа линкор снова был на плаву, но вскоре снова сел на мель. Приблизившись к нему, «Монитор» бросил якорь. Уорден послал лейтенанта Грина переговорить с командиром «Миннесоты».
— Слава Богу, вы прибыли! — вымолвил капитан Ванбрант, указывая на продолжающий пылать «Конгресс». — То же самое будет с нами утром, если мы не выберемся с мелководья. Наши пушки не оставили на адской посудине даже вмятины, хотя мы очень старались.
— Быть может, наши смогут. В любом случае мы расположимся между вами и вражеским кораблем. Чтобы добраться до вас, ему придется обойти нас, а это будет не так-то просто.
На следующее утро, вскоре после девяти часов, настал исторический миг, навсегда изменивший облик морских баталий. Наступила эра современного морского боя. Когда «Виргиния» неспешно приблизилась к застрявшему кораблю северян, «Монитор» решительно преградил броненосцу дорогу к намеченной жертве.
— В чем там дело?! — крикнул лейтенант Джонс, не в силах толком разглядеть происходящее сквозь узкую смотровую щель.
Юнга Литглпейдж вскарабкался на броню, чтобы лучше видеть.
— Буксиры уходят. Но рядом какой-то плот. На нем что-то стоит... Вроде бы хотят отвезти котел и машину на берег.
— Чушь! Не сейчас же! — Подтянувшись наверх, чтобы тоже поглядеть, Джонс гневно скривился. — Проклятье! Это не плот, а на нем чудовищная орудийная башня. Должно быть, это батарея Эрикссона.
В самый неподходящий момент! План добить «Миннесоту», а затем рассеять остатки блокадной флотилии под угрозой.
Твердо вознамерившись прикончить раненый корабль, «Виргиния» выстрелила в сидящий на мели фрегат с расстояния в милю, и часть ядер угодила в цель. Но больше игнорировать крохотный кораблик было нельзя. Выдыхая облачка дыма, он двигался прямиком к огромному противнику, пока не зашел к нему с борта.
— Стоп машина! — приказал Уорден. — Открыть огонь!
Первый орудийный расчет поднял поворотный щит с орудийного порта, выкатил пушку, и Грин дернул за спусковой шнур. Пушка рявкнула, оглушив артиллеристов, наделав больше вреда в башне, чем противнику. Ударившись о броню, ядро просто отскочило.
«Виргиния» дала бортовой залп. Сталь схлестнулась со сталью.
«Монитор» сидел настолько низко, что его палуба находилась вровень с водой, и, кроме крохотной бронированной рубки, над морем высилась только чудовищная орудийная башня. Попасть в эти мишени было почти невозможно, а несколько ядер, все-таки угодившие в цель, просто отлетели рикошетом.