Траппер свистнул так громко, что я даже вздрогнул от неожиданности.
— Все в порядке, Сет! — послышалось из-за спин Флейшера и его молодчиков. — Мы держим их под прицелом!
Длинное ружье охотника тоже направилось в сторону двери.
— Мои парни перестреляют вас как куропаток, — сказал он ухмыляясь. — А потом снимут с вас скальпы и обдерут кожу! Из вас, мистер Флейшер, получится забавная сумка для патронов!
Лицо немца вновь стало белым как мел.
— А вы, Сет, зачем в это дерьмо лезете? — рявкнул он. — Один раз наступите, потом век не отмоетесь!
Траппер громко фыркнул и сплюнул на пол.
— Здесь во Фри-Сити все равны, — сказал он. — Мое ружье это доказало уже не раз.
Взгляд немца переместился с траппера на ружье, потом на револьверы Шеймуса, а потом на нож, в моих ножнах.
— Что ж… — выдавил он, после затянувшейся паузы. — Возможно, это мы ошиблись, и вы действительно не имеете никакого отношения к смерти Кайзера…
— Не возможно, а именно так и есть, — сказал Шеймус. — Но, если вы и дальше будете испытывать мое терпение, я окажусь виноватым в вашей смерти, и в смерти полудюжины добрых немцев!
Делегация поспешно ретировалась, сопровождаемая насмешками бородатых трапперов.
Шеймус закрыл дверь в номер и прислонился к ней спиной.
— Ну, ты молодчина, Джонни! — сказал он, расплываясь в улыбке. — Пока мы тут виски лакали, ты времени зря не терял!
Я достал нож и протянул его трапперу. Сет Кипман тоже улыбался. Он покачал головой и оттолкнул мою руку.
— Это подарок! — сказал он. — В твоих руках от него будет больше проку!
Нож был на самом деле отличный, куда лучше той железки, что я приобрел в форте Блад.
Траппер уселся за стол и по-хозяйски разлил виски по стаканам. Я покачал головой.
— С меня достаточно на сегодня, — сказал я и кивнул на кровать, на которой лежал мистер Конноли.
Грудная клетка ирландца ритмично вздымалась, однако, никаких других признаков жизни он больше не подавал.
— Вы хоть понимаете, что сделали? — спросил я, чувствуя, как волосы вновь зашевелились у меня на голове.
Лицо траппера было покрыто густой сетью морщин, однако его глаза, глядящие из-под кустистых бровей, казались глазами мальчишки.
Разгладив четырехпалой рукой бороду, он ухмыльнулся, глядя в опустевший стакан.
— Мы сделали глупость, верно? — сказал он, бросая быстрый взгляд на мистера Конноли. — Что ж, беру вину за это на себя. Мистер Шеймус был слишком пьян, чтобы мне помешать.
Шеймус возмущенно засопел.
— Не правда, — возразил он. — Мне тоже было любопытно, сработает на белом человеке индейская магия, или нет!
И тут мистер Конноли рывком сел в постели. Из его рта хлынула пузырящаяся черная жижа, и комната сразу наполнилась невыносимым смрадом.
— Я открою окно! — Шеймус вскочил со стула и бросился к окну.
Траппер схватил меня за руку, удерживая на месте.
— Не трогай его, это скоро пройдет! — сказал он. — Я много раз такое видел.
Мистер Конноли свесился с постели, а поток жидкости, бьющий из его горла, из черного превратился в желтый.
Траппер опустился на колени, и поправил полотенце, которым была подвязана челюсть ирландца.
— Удивительно, — сказал он, и его лицо приняло какое-то отсутствующее выражение. — Чем больше я за ними наблюдаю, тем больше вопросов у меня появляется…
Шеймус распахнул окно и присел на корточки рядом с траппером.
— А ответы у вас есть? — спросил он. — Хоть какие?
Траппер хмыкнул.
— В прошлом месяце я поймал свинью, — начал он, глядя куда-то невидящим взглядом. — На ней живого места не было. Похоже, что волки порвали. Хорошо порвали. Плоть на ней висела лохмотьями, а кое-где все кости были наружу!
— Причем тут свинья? — возмутился Шеймус.
— А притом, — траппер вдруг нахмурился. — Что через неделю эта свинья родила четырех поросят. Двое были мертвыми, а двое живыми!
В комнате воцарилась тишина.
— Умертвие родило живое? — У Шеймуса челюсть отвисла от удивления. — Как такое возможно!
Я встал со стула и подошел к кровати. Мистер Конноли лежал на подушке, уставившись невидящим взором в потолок. Руки у него были все еще холодные, однако трупного окоченения не наблюдалось.
— Значит, он встанет? — спросил я.
— Наверняка, — кивнул траппер. — Возможно, он как раз и сумеет дать нам кое-какие ответы.
Мистер Конноли не вставал еще три дня. Он лежал в кровати не живой и не мертвый. Время от времени его тошнило черной дрянью, и время от времени нам с Шеймусом казалось, что все кончено.