— Не волнуйтесь, — траппер склонился над постелью, словно доктор, осматривающий больного. — Просто его тело избавляется от излишков жидкости.
Уборщицу мы в номер не пускали, так что убирать черную блевотину с пола приходилось нам самим по очереди.
Чтобы заглушить вонь Сет Кипман без конца жег благовония, а его помощники, следили за тем, чтобы нас никто не беспокоил.
— Мистер Блэйк, — портье схватил меня за руку у самой двери, когда я решил пройтись проветриться. — Хозяин гостиницы мистер Буш очень вами недоволен. Если вы не избавитесь от умертвия в номере, все наши постояльцы разбегутся!
— Разве мистер Шеймус не заплатил вам за неудобства? — спросил я. — Мистер Конноли все еще очень плох!
— Я все понимаю, — портье потупился. — Но мы же предупреждали вас на счет умертвий! А эти трапперы в гостиной! Они же заплевали весь пол табачной жвачкой, а в картину с королевской охотой метают свои ножи и томагавки!
Увидев десять долларов, портье подобрел.
— Я постараюсь убедить мистера Буша не выгонять вас, — пообещал он.
— Уж постарайтесь, — улыбнулся я. — Иначе трапперы ему уши отрежут, если он рискнет!
Старика целителя я нашел на старом месте. Он величаво восседал на потертой звериной шкуре и самозабвенно торговался с местными шлюхами за какое-то снадобье.
— У твой настойки, старик, отвратительный вкус! — кричала молодая девица в дорогом платье из синего бархата. — Сам ее пей!
— Дурья твоя башка! — знахарь захихикал. — Я же тебе говорил, это не для того, чтобы пить, а для того, чтобы подмываться!
Девица возмущенно топнула ножкой и поморщилась.
— Не спорь, Кэт, — у нее на руке повисла подружка. — Делай, как старик говорит! Не то сгниешь заживо!
Однако Кэт и не думала сдаваться.
— Док Куртье продает свою припарку в три раза дешевле! — взвизгнула она. — И она совсем не щиплет!
— Это потому, — старик-знахарь ухмыльнулся. — Что он ее делает из собственной мочи, а в моем снадобье шестнадцать трав, кожа змеи и крылышки летучей мыши!
— Крылышки? — девица горестно заломила руки. — И ты хочешь, чтобы я этим подмывалась?
— Я? — старик вскинул брови. — Я хочу пятнадцать долларов!
Девица вдруг изменилась в лице и принялась яростно чесать промежность прямо через платье. На ее хорошеньком лбу выступили крупные капли пота, а дыхание участилось.
— У меня осталась последняя баночка, — знахарь вздохнул. — Не знаю, когда мне удастся собрать нужные травы, чтобы изготовить еще одну…
— Вот, подавись! — девица протянула старику горсть монет. — Как ты и хотел! Только серебро!
Знахарь принял деньги с поклоном, и с величайшей осторожностью вручил проституткам бутылочку с чудо-снадобьем.
Проститутки схватили покупку и припустили прочь.
— Я вижу, что ты еще не пошел «тропой сновидений», — сказал старик, пересчитывая деньги. — Быть может, ты боишься того, что можешь там увидеть?
Покачав головой, я опустился на корточки, усевшись на потертую шкуру, на которой были разложены товары.
— У нас сейчас другие заботы, — сказал я, и вкратце поведал знахарю о том, что произошло.
Кустистые брови старика сошлись над переносицей, а складки вокруг рта стали еще глубже.
— Вы сделали великую глупость, — сказал он. — Разве вам неизвестно, что мертвое должно лежать в земле, а не расхаживать по ней?
Я вздохнул.
— Это все траппер Сет Кипман, — сказал я. — Он просто одержим умертвиями!
Старик распечатал какой-то флакон и поднес его к носу.
— Помочь я вам ничем не смогу, — сказал он. — Однако есть человек, который понимает в жизни и смерти побольше, чем я. Если он согласится вам помочь, у вашего друга появится шанс.
Я помог старику увязать товары в тюк, а баночки разложить по ящикам. Нагрузившись поклажей, мы медленно двинулись по улице в направлении гостиницы.
— Вы впустили в тело своего товарища могущественного духа, — сказал знахарь, и я почувствовал, как по спине побежали мурашки. — Времени у вас совсем мало.
Мистер Конноли сидел на стуле, а Шеймус вооружившись бритвой, скоблил ему подбородок.
— Джонни! — весело завопил ирландец. — Похоже, дело пошло на поправку!
Я отошел в сторону и впустил в комнату знахаря.
— А это что за старая скво? — пена с бритвы ирландца упала на пол. — Похоже, что нам больше не понадобится сиделка.
Мистер Конноли был обнажен по пояс. Его тело до того истощало, что были видны все ребра. Кожа приобрела какой-то пергаментный оттенок, превратившись из молочно-белой, в коричневую, как будто ирландца долгое время сушили под палящим солнцем.