Безжизненные мумии, коптящиеся на деревянном настиле время от времени шевелились и вздрагивали, когда очередной выброс зловонных испарений обволакивал их призрачным саваном.
— Надеюсь, что духи примут твоего друга, — сказал Танцующий волк, накрывая мистера Конноли с головой медвежьей шкурой. — Если нет, от него останется только пустая оболочка, такая, как эта шкура.
Я сел возле отверстия в скале на корточки и попытался в него заглянуть. В чернильной тьме посверкивали зеленоватые искры и, как мне показалось, двигались какие-то тени.
Спина моя разом покрылась испариной, а в висках тяжело застучала кровь. Очевидно, духам не понравилось, что за ними подглядывают.
Борясь с подкатившей к горлу тошнотой, я попятился, и остановился лишь тогда, когда моя спина уперлась в холодный полированный камень.
— Духи предков не довольны, — шаман нахмурился. — Однако маниту, похоже, благоволят бледнолицему.
Мистер Конноли вдруг что-то вскрикнул и затрясся под медвежьей шкурой, будто от холода.
Жерди, на которых лежали мумии, затряслись, и одна из скорченных фигур неожиданно перевернулась на бок и беззвучно соскользнула в черный провал.
Взметнулось удушающее облако светящегося газа, и медвежья шкура взлетела высоко в воздух, словно подброшенная невидимой рукой.
— Маниту приняли подношение! — прошептал Танцующий Волк.
Мистер Конноли задергался, будто бы его жгли железом, и тут же запахло горелым волосом и плотью.
— Уходи! — шаман посмотрел на меня, и, подняв с земли веер из орлиных перьев, принялся обмахивать им тело ирландца, покрытое крупными каплями зловонного пота. — Уходи, если не хочешь чтобы маниту запустили в тебя свои когти!
Я помчался во весь дух. Бежал я так быстро, что чуть не врезался в Шеймуса, который стоял на узенькой тропинке меж скал, с винтовкой наперевес.
— Стой! — крикнул толстяк. — Что-то случилось?
Задыхаясь, я вцепился в жилет ирландца обеими руками.
— Духи приняли мистера Конноли, — сказал я, с трудом восстанавливая дыхание. — Похоже, что мы вовремя успели!
Шеймус заулыбался. Его лицо, обгоревшее на солнце, было мокрым от пота, а щегольские усы уныло свисали с обеих сторон рта.
— Ну, это же отличная новость, правда? — воскликнул он. В его глазах на миг мелькнуло сомнение. — Или нет?
— Не знаю, — вздохнул я, все еще ощущая, как кровь пульсирует в висках, а сердце бешено колотится о грудную клетку. — Придется подождать до конца ритуала…
Шеймус подставил мне плечо и помог добраться до нашего импровизированного лагеря, разбитого между поваленных друг на друга черных мегалитов.
В тени каменных глыб Сет Кипман установил палатку, и сложил небольшой очаг. Седла и мешки со снаряжением лежали неподалеку, а лошадей траппер трижды в день водил к крошечному ручью, окруженному густыми зарослями бизоньей травы и сочной осоки.
— Я уже несколько раз видел отряды индейцев, по эту сторону реки, — сказал траппер, опуская на землю тяжелый мех с холодной водой. — Они переправляются вплавь. С ними нет женщин и детей, одни лишь воины.
Шеймус плеснул себе водой в лицо и блаженно улыбнулся.
— В следующий раз, я поведу лошадей на водопой, тоже охота поглядеть на этих краснокожих!
Траппер покачал головой.
— Если они тебя заметят, плохо будет. Воины в основном молодые, они времени не пожалеют, чтобы утыкать тебя стрелами как дикобраза.
Ирландец поежился, опуская мех с водой на землю.
— Сиди здесь и не высовывайся, — заключил Кипман. — Целее будешь.
День шел за днем, а ритуалу не было конца. Танцующий Волк не отходил от мистера Конноли ни на минуту. Он не ел и не спал, лишь все время напевал какие-то заунывные песни, да бросал в отверстие в камне горсти подношений.
Солнце пекло нещадно, и в полдень, когда тени укорачивались, а воздух между камнями накалялся, мы заползали в палатку, в которой было не многим прохладнее, чем снаружи.
Ночи напротив, были очень холодные. Мы жались друг к другу, сидя вокруг костра и укутавшись во все одеяла и попоны, что смогли найти в поклаже.
Между черных каменных вершин завывал ветер, а звезды усыпавшие небо серебристой крошкой, казались особенно большими и близкими.
— Мне все время кажется, что за нами следят, — сказал траппер, сжимая в руках чашку с горячим кофе. — Я каждое утро обхожу окрестности в поисках следов, но ничего не нахожу.
— Это духи краснокожих, — хихикнул Шеймус, зябко кутаясь с головой в одеяло. — Тут и плюнуть спокойно нельзя, чтобы не угодить какому-нибудь духу промеж глаз!