После того, как ирландцы пришли к согласию, обстановка заметно разрядилась. На лицах вновь появились улыбки, а горлышко бутылки вновь застучало по краям стаканов.
— Скажите, Шеймус, — мистер Конноли осушил стакан одним глотком и довольно крякнул. — Почему вы так стремитесь сбежать из форта Блад? Может, у вас опять неприятности с законом?
— А если и так? — Шеймус с удовольствием опустошил свою рюмку. — Где вы еще найдете таких безумцев, что согласятся тащиться за вами к черту на кулички?
Мистер Конноли улыбнулся в ответ.
— Вы, наверно, совсем недавно в форте Блад, — сказал он, наполняя стакан. — Раз не слышали о дилижансе компании «Армор энд Ганз»!
Шеймус выставил вперед палец, изображая револьвер, и покачал головой.
Мои компаньоны уже прилично захмелели, а тем временем на столе появилась новая бутылка виски Флинтлок.
— Па! Там такое! — из полудремы меня вырвал тоненький голосок Конноли-младшего.
Мальчишка тряс мирно похрапывающего отца, за локоть, пытаясь разбудить. Шеймуса нигде не было видно.
— Па, вставай! — пацан закричал отцу прямо на ухо. — Там наше умертвие хотят спалить!
На этот раз мистер Конноли проснулся. Ухватив сынишку за плечо, он встал из-за стола, едва не опрокинув батарею пустых бутылок.
— Ты ничего не напутал, Айдан?
Лицо мальчишки было перекошено от ужаса, а щеки мокры от слез.
— Там преподобный Джонс, — пробормотал Айдан. — Он читает какую-то проповедь!
— Дело дрянь! — мистер Конноли повернулся ко мне. — Ты идешь?
Мы выбежали из салуна и со всех ног помчались в конец улицы, где мелькали огни факелов, и располагалась палатка мистера Конноли.
— Проваливайте! — здоровяк ирландец вклинился в толпу как таран, я следовал за ним по пятам. — Прочь с дороги!
Мы вошли под навес и увидели пожилого худощавого мужчину в черном мятом костюме, который держал в одной руке зажженный факел, а в другой библию.
Умертвие спокойно стояло в загоне, и, не обращая ни на кого внимания, мирно жевало опилки. Под ногами у него валялась пустая жестянка, а в палатке сильно пахло керосином.
— Вот он! — Айдан ткнул пальцем в священника. — Он назвал меня проклятым еретиком и грозился спалить вместе с Шоном, если я не уберусь к дьяволу!
Умертвие всхрапнуло и замотало головой, разбрызгивая во все стороны тягучую слюну.
— Я ему сейчас покажу, инквизитор гребаный! — мистер Конноли сжал свои огромные кулаки и ринулся вперед.
Священник ткнул ирландцу в лицо факелом, заставив его отступить, и поднял над головой библию.
— Слуга дьявола! — завопил он высоким, почти женским голосом. — Вот он, проклятый искуситель!
Я незаметно взял стоящую у стены лопату и приготовился защищать своего работодателя.
— На вашем месте, я бы этого не делал, — прозвучало у меня над ухом. — Он ведь и вас с легкостью может записать в слуги дьявола.
— Мне плевать, — огрызнулся я. — Посмотрим, как он запоет, когда я раскрою ему черепушку!
Полковник Фергюсон положил руку на рукоять револьвера, торчащую из открытой кобуры у него на бедре. Чуть поодаль стояло несколько солдат со Спенсерами наизготовку.
— Тогда, к превеликому сожалению, мне придется примерить на вашей шее пеньковый воротник, — вздохнул полковник. — И мой друг вновь останется без проводника.
— Тогда остановите все это, — я неохотно опустил лопату.
— Слишком поздно, — полковник покачал головой. — Этого безумца уже ничто не остановит.
Священник привстал на цыпочки, чтобы его всем хорошо было видно.
— Я предостерегал вас, братья мои, что Сатана будет посылать своих слуг к нам, чтобы устрашать и искушать нас! Узрите же одно из нечистых созданий, скрывающееся под личиной твари божьей!
Преподобный Джонс указал факелом на умертвие.
— Слуги Сатаны повсюду, братья мои! — глаза преподобного выпучились, а из уголка рта потекла слюна. — Но мы, как паладины создателя нашего, уничтожим их всех! Благослови же и сохрани нас Господь!
Факел полетел в загон, и умертвие вспыхнуло, как сухой листок. Огонь тут же взлетел под самый потолок, поджигая парусиновую крышу и стропила.
Люди, распихивая друг друга, с воплями бросились наружу, оставив преподобного Джонса и мистера Конноли наедине.
Палатка быстро наполнилась едким дымом, от которого запершило в горле и защипало глаза.
— Пойдемте, преподобный, — закричал полковник. — Иначе все тут зажаримся!
Мистер Конноли бросил последний, исполненный ненависти взгляд на священника, подхватил на руки плачущего сынишку и выбежал на улицу.