— Что за глупости, — засмеялся Шеймус. — Ударь посильнее, и ты уложишь его!
Я посмотрел на руки мистера Конноли. Костяшки были сбиты в кровь, а пальцы распухли.
— Быть может, он заговорен, — кивнул я. — Тогда дело дрянь.
— Заговорен! — Шеймус закатил глаза. — Что за чушь! Не слушайте его, мистер Конноли! Лупите гада, без зазрения совести! Тут все просто, или он вас, или вы его!
— Даллан, мой мальчик! — к нам сквозь толпу протиснулся мистер Крук. — Если ты уложишь его в следующем раунде, мы заработаем состояние!
Шеймус встал так, чтобы спиной перегородить Круку дорогу, и не подпустить его к канатам.
— Сделаю, что смогу, — мистер Конноли кивнул, и поднялся на ноги.
Вновь зазвенел гонг, и бойцы бросились вперед.
На этот раз защищаться пришлось немцу. Кулаки ирландца мелькали вокруг него, как рой злых пчел, жаля со всех сторон.
Руки и плечи Кайзера быстро покрылись ссадинами и кровоподтеками, а из левого уха потекла струйка крови.
Немец внимательно следил за своим противником, позволяя ему кружить вокруг себя, но не подпускал слишком близко. Несколько раз он пытался контратаковать, однако, все его удары угодили в пустоту.
Мистер Конноли был очень ловким бойцом, да и опыта у него было предостаточно.
Вновь зазвенел гонг, и бойцы разошлись по углам.
Кайзер вновь склонился над библией, а его помощники принялись массировать ему плечи.
Мистер Конноли тяжело дышал, а кулаки у него почернели и распухли.
— Нужно приложить лед! — воскликнул Шеймус и со всех ног помчался к выходу из арены.
— Ерунда, — крикнул ему вслед мистер Конноли, но толстяка и след простыл. Ирландец покрутил головой из стороны в сторону и тихонько застонал.
— Я смогу его побить, — сказал он. — Дайте мне еще пару раундов!
Я вопросительно вскинул брови.
— У него полностью не разгибается правая рука, — мистер Конноли улыбнулся. — И правый глаз плохо видит. Дайте мне еще два-три раунда, и я его уложу!
Прибежал Шеймус с тазиком колотого льда, но тут зазвенел гонг и мистер Конноли со стоном встал.
Кулаки бойцов мелькали с такой скоростью, что за ними невозможно было уследить глазом. Было сразу понятно, что бьются мастера!
Кайзер провел длинную серию ударов и, наконец, достал мистера Конноли! С жутким треском кулак немца врезался в челюсть соперника. Ирландец рухнул на пол как подкошенный.
Немец тут же бросился вперед, рассчитывая добить противника, однако мистер Конноли откатился к канатам и спустя мгновение вновь стоял на ногах.
Левая сторона лица ирландца превратилась в маску из песка и крови, а глаз совсем заплыл.
Кулаки Кайзера замелькали еще быстрее, однако мистер Конноли оставался настороже, тогда как его противник на секунду расслабился, уверовав в свою победу.
Поднырнув под вытянутую руку противника, ирландец нанес удар снизу вверх, с такой силой, что мне показалось, что голова немца сейчас оторвется и взлетит к потолку арены!
Кайзер попятился. На его лице было написано удивление. Сделав еще несколько шагов назад, он ухватился за канаты и повис на них.
Мистер Конноли бросился вперед, но тут зазвенел гонг, и толпа, задержавшая на миг дыхание, разразилась бурей аплодисментов и криков.
Шеймус торопливо опустил руки мистера Конноли в ведерко с подтаявшим льдом.
Ирландец застонал и закусил губу. Похоже, несколько пальцев были уже сломаны.
Я взял влажную губку и осторожно принялся смывать кровь и песок со щеки бойца. Глаз выглядел неважно. Плоть вокруг глазницы вздулась и приобрела неприятный фиолетовый оттенок.
Мочка левого уха была надорвана и из ранки постоянно текла кровь, заливая спину и грудь ирландца, разрисовывая его тело новыми причудливыми рисунками.
— Этот раунд будет последним, — прорычал мистер Конноли. — Я уложу его, во что бы то ни стало!
Кайзер сидел в углу и пристально смотрел на нас. Его могучий кулак лежал на библии, словно заряжаясь от нее силой, а помощники обмахивали его полотенцами. Выглядел он уже не таким самоуверенным, как в начале схватки.
— Пусть вам поможет ваш бог! — сказал я, и сжал мокрое от крови и пота плечо ирландца.
— Эрин го бра! — закричал Шеймус, и завертел над головой своим полотенцем.
По сигналу гонга бойцы вновь сошлись в центре ринга. Их руки были подняты, кулаки сжаты, а глаза сверкали как кометы.
— Сейчас он его добьет! — осклабился Шеймус. — У немца что-то подломилось внутри! Уж можешь мне поверить! Я в боях разбираюсь!
Огромная нога немца, обутая в тяжелый черный ботинок, взлетела вверх и обрушилась на голову ирландца.
Мистер Конноли успел закрыться рукой, однако удар был такой силы, что он едва не упал.
С ужасом я увидел, как кисть его левой руки повисла как плеть. Ирландец поменял стойку, но было слишком поздно.
Немец крутанулся на левой ноге, и пятка тяжелого ботинка врезалась мистеру Конноли в челюсть.
Раздался леденящий душу треск, и ирландец рухнул ничком на пол. Его тело безвольно завалилось на бок, а руки расползлись в разные стороны.
Потрясенная толпа на миг затихла, а потом, придя в себя, завыла и затопотала ногами, как тысяча лесных духов.
— Вот и все, — сказал я, чувствуя, как что-то обрывается у меня внутри.
Шеймус все еще стоял, открыв рот, и держа в руке полотенце. Его взгляд переместился с лежащего на песке мистера Конноли на громадного немца, который проверял пульс у поверженного противника.
— Кайзер владеет Саватом! — пробормотал он. — Я видел однажды что-то похожее в марсельском порту!
Немец покачал головой, глядя на судью, и поднялся с колен.
— Победил Кайзер! — закричал распорядитель.
Зал разразился восторженными воплями.
— Кайзер! Кайзер! Кайзер! — неслось со всех сторон.
Я перепрыгнул через канаты, и склонился над мистером Конноли. Глаза ирландца были открыты, но он уже не дышал. Его челюсть была свернута на бок, изо рта текла кровь, а между поломанных зубов торчал посиневший язык.
— Кайзер! — закричал я.
Немец обернулся, на лице у него расцвела улыбка.
Я выхватил из кармана картонный прямоугольник с автографом, плюнул на него и бросил его великану под ноги.
Кайзер пожал плечами, подобрал бумажку, вытер ее о свои брюки и спрятал в карман.
— Другого автографа можешь от меня не ждать, — сказал он, и под скандирование толпы спустился с ринга.
Тело мистера Конноли мы уложили на кровать в нашем гостиничном номере.
— Не могу я видеть его вот таким, — Шеймус шмыгнул носом. — Пойдем, Джонни, напьемся до беспамятства, а утром договоримся о похоронах.
Я покачал головой, и придвинул стул к изголовью кровати, на которой лежал мертвец.
— Ты иди, — сказал я. — А я спою ему несколько песен, которые помогут его духу найти дорогу в земли предков.
Шеймус вздохнул.
— Кому он нужен в землях предков! — сказал он. — Ну, делай, как считаешь нужным. Завтра подумаем, как нам дальше быть.
Как только дверь за толстяком захлопнулась, я взялся за приготовления.
Прежде всего, я закрыл покойнику глаза, вправил челюсть, и подвязал ее полотенцем, чтобы рот не открывался и не вываливался язык.
Потом, вооружившись влажным полотенцем, вытер кровь с лица и расческой вычистил песок из волос.
Левая рука мистера Конноли была поломана в двух местах, а намертво стиснутые кулаки мне так и не удалось разжать.
Подложив покойнику подушку под голову, я начал петь все известные мне погребальные песни, надеясь, что если не бог белых, который, похоже, отвернулся от ирландца, так хоть кто-нибудь из духов моих предков согласится провести его через долины тьмы в земли вечной охоты.
Когда я закончил ритуал, стояла глубокая ночь. За окном выли собаки, а в небе висела полная луна.
Спина у меня болела, а горло саднило.
— Тебе понадобится провожатый, в мире мертвых, — сказал я тихонько, сжимая рукой кулак отважного ирландца. — Ты стал мне другом, а это самое малое, что я могу для тебя сделать!